Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Около 1400 г. древняя легенда получила визуальное воплощение, и появились изображения Мессы св. Григория. В Северной Европе они приобрели огромную популярность. Считалось, что папа Григорий некогда повелел запечатлеть свое видение на иконе, которая с тех пор и хранится в римской церкви Санта-Кроче-ин-Джерузалемме. Тем, кто придет перед ней помолиться, он даровал индульгенции. Если после смерти их души отправятся в чистилище, то благодаря паломничеству к этому образу срок их пребывания в очистительном пламени сократится на десятки, сотни или тысячи лет. В дальнейшем привилегии, зарезервированные за римской иконой, были перенесены и на ее бесчисленные копии, а также на изображения Мессы св. Григория. На них предстает уже не только видение, явившееся папе над алтарем, но и сам папа, дьяконы, а порой и множество церковных иерархов и мирян, которые присутствовали при чуде.

Такие изображения демонстрировали истинность католической мессы и реальность пресуществления Святых Даров в плоть и кровь Христовы. Они были связаны с практикой индульгенций и напоминали о том, что римские понтифики обладают властью над душами в мире ином и способны сократить их срок пребывания в чистилище. Вот почему эти образы вызывали особую ненависть протестантов. Ведь они отвергали католическую мессу как обман, видели в поклонении гостии идолопоклонство и насмехались над «Богом из хлеба». Они отвергали доктрину чистилища и все практики, позволявшие «купить» спасение с помощью пожертвований, паломничеств и добрых дел[215].

На алтарной панели 1491 г. и неизвестный иконоборец прицельными ударами выбил глаза у двух дьяконов, изображенных слева и справа от папы, у двух кардиналов, стоящих чуть дальше, у всех епископов, монахов и знатных мирян, собравшихся вокруг алтаря, и даже у крошечной фигурки донатора, опустившегося на колени за спиной римского понтифика. Не ослепленными остались только три лика Христа (явившегося в видении над алтарем, изображенного на плате Вероники и вышитого на литургическом облачении папы), а также лица двух мирян, которые стоят слева и справа — за спинами иерархов. Св. Григорий, который служит мессу и созерцает видение, изображен лицом к алтарю, а потому спиной к зрителю. Мы не видим не только лица папы, но и его профиля — голова едва заметно повернута вправо, так что можно разглядеть только его щеку. Не имея возможности ослепить папу, иконоборец выбил дыру у него на скуле.

Протестанты выбивали глаза не только святым, но и фигурам мирян. Один из лучших примеров — полиптих «Семь дел милосердия», созданный в 1504 г. для церкви св. Лаврентия в Алкмаре[216]. Его сюжет восходит к словам Христа (Мф. 25:34–36), обращенным к праведникам, которые на Страшном суде встанут по его правую руку: «Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». На семи панелях полиптиха мы видим сцены, иллюстрирующие семь обязанностей христианина: накормить голодного, напоить страждущего, одеть нагого, похоронить мертвого, дать приют страннику, навестить больного и посетить заключенного в темнице.

Видимо, во второй половине XVI в. эта работа Мастера из Алкмара подверглась чьей-то атаке. Ее следы, частично убранные во время реставрации, все еще прекрасно видны. Кто-то выбил глаза у многих фигур мирян, например у богато одетого горожанина, который одевает нищего (рис. 65), и у еще одного буржуа, пришедшего с милостыней к узникам. Вероятно, для кальвинистов-иконоборцев деяния милосердия олицетворяли католическую доктрину оправдания делами и всю ненавистную им индустрию покупки спасения.

Рис. 65. Мастер из Алкмара. Семь деяний милосердия (одна из панелей полиптиха и ее фрагмент), 1504 г.

Amsterdam. Rijksmuseum. № SK-A-2815–3

Атакуя глаза, уста и носы католических идолов, протестанты могли вдохновляться программой, заданной в тексте 113-го псалма: «А их идолы — серебро и золото, дело рук человеческих. Есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат; есть у них ноздри, но не обоняют; есть у них руки, но не осязают; есть у них ноги, но не ходят; и они не издают голоса гортанью своею». В Византии VIII–IX вв. толкование этих строк было одним из сюжетов полемики между иконоборцами и иконопочитателями. С точки зрения иконоборцев, псалом был обращен не только против языческих истуканов, но и против икон, которые так же немы и бессильны. Защитники культа образов напоминали о том, что Господь, запретив создавать кумиров, повелел украсить ковчег изображениями двух херувимов (Исх. 25:18–20). А это значит, что запрет касается лишь идолов, созданных по научению дьявола, а не икон, которые возводят молящегося от материального образа к невидимому первообразу и угодны Богу[217].