Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Его последователи, лолларды, пошли более радикальным путем. Они допускали почитание креста и скромные изображения святых, которые могут напомнить верующим об их деяниях, но категорически осуждали роскошное убранство храмов, поклонение «истуканам» и упование на их силу в деле спасения. По их убеждению, любой человек — это образ Божий, намного более совершенный, чем мертвая статуя или икона.

Уиклиф критиковал изображения Троицы в форме «Престола благодати». Видя Святого Духа в облике голубя, а Бога Отца — как престарелого главу семейства, миряне и даже некоторые клирики слишком легко соблазняются мыслью, что бестелесные духи и неописуемый, непостижимый Бог действительно материальны, телесны и похожи на свои «портреты» (рис. 68, 69)[231]. Потому вероятно, что голова Бога Отца в английской Псалтири была кем-то заменена на четырехлистник как раз для того, чтобы избавиться от таких богословских сомнений[232].

Рис. 68. Инициал D, открывающий текст 109-го псалма. Внутри изображена Троица: Бог Отец, по его правую руку — Бог Сын, а сверху на них спускается Святой Дух. Фигура Отца выскоблена строго по контуру. Возможно, она пала жертвой кого-то из английских лоллардов или позже протестантов. И те и другие осуждали изображение Бога Отца в антропоморфном обличье, ведь, в отличие от Сына, он не воплощался в человеческой плоти. Господь неисповедим, непредставим и неизобразим.

Псалтирь. Лондон (?), вторая четверть XV в.

London. British Library. Ms. Royal 2 B X. Fol. 113

Рис. 69. Господь творит Адама по своему образу и подобию. Верхняя часть фигуры Творца была кем-то закрашена плотной чернильной решеткой.

Готье де Метц. Образ мира. Франция и Англия, вторая четверть XV в.

London. British Library. Ms. Harley 334. Fol. 6

То, что недостойно изображения, невозможно или неизвестно, как изобразить, порой оставляли пустым. Американский медиевист Элина Герцман недавно выпустила большое исследование под названием «Отсутствующий образ. Лакуны в средневековых книгах»[233]. Она собрала немало примеров недорисованных или пустых изображений, в которых, по ее гипотезе, следует видеть не ошибки или недоделки, а художественное или богословское высказывание: попытку показать ничто или невидимого и неизобразимого Бога. Не все приводимые ею объяснения кажутся одинаково убедительными. Однако она явно показала, что средневековое искусство не было чуждо абстракции и мастера порой использовали пустоту и рамки без наполнения, чтобы донести до зрителя смысл богословских или философских идей[234]. Откроем Апокалипсис с толкованиями монаха Беата из Лиебаны (VIII в.), который был создан в Испании ближе к концу X в. Рядом со словами Откровения (8:1) «И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие (silentium) на небе, как бы на полчаса» изображена тонкая прямоугольная рамка. В отличие от других миниатюр в этой рукописи, внутри нее ничего нет — просто голый пергамен. Так перед нами предстает «безмолвие». Вдоль левой рамки миниатюры идет странная надпись: silentium zzzzzzzzz[235]. Можно было бы подумать, что мастер просто не успел нарисовать в рамке сцену[236]. Однако еще одна рукопись с тем же текстом, созданная на рубеже XI–XII вв., подсказывает, что это не так. И что пустая или заполненная цветом рамка могла символизировать тишину. Отсутствие изображения демонстрирует отсутствие звука (рис. 70)[237].

Рис. 70. В этой рукописи знаком тишины стал желтый прямоугольник.

Силосский Апокалипсис. Монастырь Санто-Доминго-де-Силос под Бургосом (Испания), ок. 1091–1109 гг.

London. British Library. Ms. Add. 11695. Fol. 125v

Этот пример подводит нас к более сложному случаю, где непонятно, как толковать пустоту. Речь идет о роскошной Морализованной Библии, созданной в Париже около 1235 г. для королевской семьи. В этом труде, который сейчас переплетен в четыре тома, разделенные между Лондоном, Оксфордом и Парижем, есть множество изображений языческих истуканов. Американский медиевист Майкл Камилл в книге «Готический идол» обратил внимание на странную вещь. На нескольких миниатюрах в лондонском томе языческие истуканы были кем-то забелены или не дорисованы[238].