Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Иконы, статуи или фрески, считавшиеся чудотворными, привлекали толпы паломников, которые стремились к ним прикоснуться. Время от времени похожую силу приписывали и рукописям. Прекрасным примером может служить Книга чудес из Пюртена, приходской церквушки в Верхней Баварии. Речь идет о Евангелии, созданном во Франции в конце IX в.[250] До конца XV в. его использовали для богослужения, а в конце XVI в. церковные власти (церковь находилась в ведении каноников-августинцев из монастыря в Ау) начали применять ее для лечения людей, страдавших эпилепсией (падучей) и психическими заболеваниями. Четыре ночи подряд рукопись открывали и клали на головы больных. В результате миниатюры с изображениями евангелистов были практически стерты. Особенно сильно пострадал портрет Иоанна Богослова[251]. С поздней Античности и вплоть до Нового времени текст Евангелия от Иоанна (особенно его первые строки «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог») активно использовали в целительных ритуалах и писали на амулетах[252].

Немецкая монахиня-визионерка Маргарет Эбнер (1291–1351) рассказывала в своих «Откровениях» о том, сколь сильно было ее стремление прикоснуться к кресту: «Если мне на глаза попадал какой-нибудь крест, я целовала его настолько часто и искренне, как только могла, и прижимала к сердцу, сколько у меня было сил. Я делала сие усердно, мне даже казалось, что при жизни не смогу от него оторваться — из-за обильной благодати и сверх всякой меры сладостной силы… Куда бы ни шла, при себе имела я крест. Кроме того, у меня была одна книжка, а в ней — Господь на кресте. Эту книжку, открытую на том самом месте, я потихоньку положила за пазуху и, когда куда-нибудь шла, прижимала ее к своему сердцу с немалой радостью и неизъяснимою благодатью. Если собиралась соснуть, то брала Господа в книжке и совала себе под лицо. Также носила я Господа у себя на шее. Он спускался мне до самого сердца. А еще воровала, когда получалось, большой крест и клала его себе на сердце. Прижатая им, я лежала, пока не засыпала в великой благодати»[253]. Если бы книжка, которую Маргарет прижимала к лицу и телу, сохранилась до наших дней, мы наверняка увидели бы миниатюры, пострадавшие от ее горячего благочестия.

В Средние века верующие нередко соскабливали с лиц и/или нимбов святых красочный слой. Полученный порошок можно было собрать в мешочек либо, растворив в воде или вине, выпить, надеясь на то, что он принесет желанное исцеление и защитит иным образом. Эта практика была известна еще в Византии. Так, в сборнике чудес св. Космы и Дамиана (VI–VII вв.) рассказывается о женщине, которая, чтобы избавиться от колик, соскребла ногтями штукатурку с фигур святых целителей, нарисованных на стене ее спальни, и, растворив порошок в воде, его выпила. После этого ей сразу полегчало. Это чудо без всякого осуждения упоминается в деяниях Седьмого Вселенского собора 787 г., где исцеление недужной приписывается не эффекту от порошка, а вмешательству святых целителей (как и в типичных чудесах от икон). Соскабливание краски с изображения предстает как эквивалент молитвы, а не как святотатство[254].

Точно так же пили воду или вино, в которые окунули какую-то реликвию или в которых растворили соскобленную с могил святых пыль или землю[255]. Так, земля с могилы св. Адельгунды должна была исцелять от головной боли, каменная крошка от гробницы св. Виборады — от болезней глаз, а пыль с каменной плиты, на которой поспал св. Сераник, — от лихорадки и детских колик[256].

В 1150–1172 гг. английский монах Томас Монмутский составил «Житие и страсти св. Уильяма Норвичского». Этот текст, посвященный гибели и чудесам юного подмастерья, (якобы) замученного иудями незадолго до Пасхи 1144 г., считается старейшим свидетельством «ритуального навета». Стремясь доказать, что Уильям — мученик, достойный церковного почитания, Томас собрал множество исцелений и других чудес, свершившихся у его могилы. Один ребенок излечился от дизентерии, как только выпил воды с частичками гробницы. Леди Мэйбл де Бек после двух недель страданий родила здорового ребенка, выпив настойку из папортника, которым дотронулись до гробницы Уильяма. «Всякий раз, как ее или ее детей беспокоили болезни, они немедленно бросались за помощью к лекарству, каковым была ее вера и на действенность которого они полагались. Призывая на помощь св. мученика Уильяма, они скребли камень [гробницы] и растворяли его в воде, а потом пили ее и вскоре получали облегчение»[257].

Надеясь на помощь и исцеление, съедали и выпивали не только частицы изображений, но и священные буквы — чернила, смытые со страниц Библий или свитков-амулетов[258]. В одной французской рукописи роженицам советовали съесть яблоко с написанным на нем заговором: «От отрасли девы, где рождается корень Иесеев. Анна родила Марию, Мария — Спасителя. Во имя Господа Иисуса Христа, дитя, будь ты мужеского или женского пола, выйди наружу»[259].