Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Не ограничиваясь словесными выпадами в адрес Христа, Девы Марии и святых, проигравшиеся игроки порой физически атаковали их изображения. Например, валлийский клирик и историк Гиральд Камбрийский в трактате «Драгоценность церкви» (Gemma ecclesiastica, 1190-е гг.) рассказывает о том, как во время осады Иссудена французским королем Филиппом Августом несколько его рыцарей играли в кости у врат церкви. Один из них, принявшись богохульствовать, отбил камнем кусок руки у младенца Иисуса, сидевшего на руках у Девы Марии. Из каменной раны тотчас же пошла кровь, а богохульник свалился замертво[406]. В 1413 г. близ Пизы другой игрок дважды атаковал с ножом изображения Девы Марии со словами: «Мог бы тебя достать, я бы тебя убил». За свое преступление пизанец был приговорен к сожжению в деревянной клетке[407]. А в 1486 г. в Лониго убийца изрезал ножом лик Мадонны на фреске, крича, что, если потребовалось бы, он бы всадил нож и в саму Деву Марию[408].

Атаки, совершавшиеся пьяницами или игроками, напоминают эмоциональные всплески, за которыми — по крайней мере, насколько мы можем судить — обычно не стояло осознанной фронды по отношению к культу образов и учению церкви. Тем не менее некоторых из них ждала смерть (кого-то казнили по приговору суда, кого-то линчевала толпа), а реакция церковных властей и прихожан на «повседневное» святотатство часто следовала тому же сценарию, что активизировался в случае реальных или вымышленных атак со стороны иудеев, а позже — протестантов-иконоборцев. Образы, ставшие жертвами намеренного поругания, а порой и поврежденные случайно, превращались в объект почитания, и вокруг них — не без помощи местного духовенства — выстраивался новый культ.

Главным катализатором этого процесса, который историки Альфонс Дюпрон и Оливье Кристен называли recharge sacrale — «перезарядкой сакрального», служили известия о чудесах[409]. Например, в 1418 г. в Париже пьяный швейцарский гвардеец набросился с ножом на статую Богоматери (Notre-Dame de la Carole), которая стояла на углу улицы Урс и улицы Саль-о-Комт. Дева Мария, по преданию, тотчас же закровоточила, а преступник был схвачен и сожжен (рис. 115). В качестве искупления святотатства местное братство с тех пор каждый год проводило процессию к месту преступления. Ее участники несли огромную куклу швейцарца, и, как свидетельствовал в 1780-х гг. писатель Луи-Себастьян Мерсье, та должна была кланяться всем изображениям Девы Марии, которые встречались по пути. В конце концов чучело, как некогда самого преступника, предавали огню на радость собравшимся[410]. Благодаря своему статусу жертвы изувеченные образы превращались в символ, способный сплотить католическое сообщество в противостоянии иноверцам, еретикам или грешникам, бросившим вызов социальной/религиозной норме изнутри сообщества.

Рис. 115. Жан Лепотр. Чудо, случившееся в 1418 г. на улице Урс в Париже. Гравюра 1662 г.

Paris. Bibliothèque nationale de France. № RESERVE QB-201 (рис. 45)-FO

Пародия и насилие

Иконоборческое насилие, призванное десакрализовать католических идолов, а через них — всю «папистскую» церковь, с первых же лет Реформации было активно замешано на пародии. Атакуя католические таинства, святыни или ритуалы, протестанты устраивали потешные крестные ходы, выставляли для поклонения псевдореликвии, служили псевдомессы, напяливали на статуи святых шутовские колпаки, а сами наряжались в одеяния духовенства (рис. 116)[411]. Такие действа строились на инверсии: чистое оборачивалось нечистым, высокое — низким, серьезное — смешным, а священное — мирским и суетным[412].

Рис. 116. В ночь с 29 на 30 апреля 1562 г. гугеноты под командованием Франсуа де Бомона, барона Адре, взяли Лион. Через несколько дней они начали сбрасывать с фасадов собора статуи. В ходе иконоборческих атак пострадали также церкви Сен-Жюст и Сен-Низье, а аббатство Эне было разрушено. На этом изображении первый план занимает пародийная процессия, устроенная гугенотами. В телегу, которую тащат быки, свалены статуи святых, реликварии, кресты и хоругви. Один солдат несет чашу для евхаристии, другой — статую какого-то епископа, третий — вотивную фигурку в облике запеленатого младенца. Несколько протестантов напялили священнические облачения. Справа в открытом портике четверо человек ведут опись захваченной церковной утвари и реликвариев из золота и серебра. На заднем плане перед собором пылает костер, куда сносят деревянные статуи, распятия и богослужебные книги.

Школа Антуана Карона (?). Разорение Лиона гугенотами, ок. 1565 г.

Lyon. Musée des Beaux-Arts. № 561