Иерусалим, Владикавказ и Москва в биографии и творчестве М. А. Булгакова

раскинулся на каком-то возвышении, одетом в золотую парчу, на коей были вышиты кресты, но только кверху ногами; В стороне стоял стол, покрытый церковной парчой и уставленный бутылками; Стол был покрыт церковной парчой. На парчовой скатерти стояло множество бутылок <…>[1013].

Примечательно, что этот мотив парчи появляется и в 30 главе романа, когда Азазелло приносит кувшин (в ранних редакциях) или бутылку с вином в подвал мастера и вынимает ее

из куска темной гробовой парчи[1014].

Нехорошая квартира принадлежала ювелирше, персонажу, который не появляется в романе[1015]. Здесь мы можем вспомнить рассказ Е. Ф. Никитиной о ювелирной работе по распарыванию церковных риз и шитья для переплетов книг, издаваемых ее издательством, которой была занята «женская бригада» из кружка субботников. Эти ткани использовались для шуточных подарков, предназначенных для новогодних елок. При этом Е. Ф. Никитина сообщала, что парчу приобретали из распродаваемого церковного имущества, и мотив торговли в храме или продажи церковных предметов неоднократно всплывает в ранних редакциях романа. Впервые об этом говорится в первой тетради 1928—1929 гг., где церковь превращена в аукционную камеру, а торгует в ней сам священник, затем в редакции «Великий канцлер» рассказывается о продаже церковного облачения в «Метрополе»[1016].

В разных редакциях романа также говорится о некоем особом освещении в комнате, где сидит Воланд, о витражах или цветных стеклах больших окон и церковном свете («странный свет, как будто в церкви»), а также об итальянских окнах[1017]. В квартире Е. Ф. Никитиной на Тверском бульваре были окна типа венецианских, широкие, вписанные в арку, а также витражные стекла, еще недавно такое окно сохранялось на лестнице, ведущей на второй этаж (ил. 48, 49).

Известно, что из нехорошей квартиры исчезали жильцы. Люди из московских квартир Е. Ф. Никитиной действительно исчезали, так, два ее мужа Н. В. Богушевский и А. М. Никитин были арестованы, сын Олег Богушевский покончил с собой в 1931 г.

Здесь можно добавить, что на балу у сатаны появляются алхимики. Примечательно, что в кружке Е. Ф. Никитиной, среди завсегдатаев был по крайней мере один писатель, связанный с алхимиией: Б. Зубакин, оккультист и алхимик, бывший участник Lux astralis, в 1937 г. он был арестован и в 1938 г. расстрелян[1018].

В окончательной редакции имя ювелирши – Анна Францевна де Фужере[1019]. Это значит, что ее инициалы А. Ф. Реальное имя Е. Ф. Никитиной по документам – Евдокия, которое она сама преобразовала в Евдоксия, напоминаем, что С. М. Городецкий называл ее Авдотьей, вероятно, такое обращение было известно и в кружке. Итак, если следовать С. М. Городецкому, ее звали Авдотья Федоровна Никитина, тем самым мы получаем те же инициалы, что и у ювелирши в романе М. А. Булгакова. В полной рукописной редакции романа встречаются некоторые характеристики Анны Францевны: говорится, что она очень деловая дама и упоминается ее полное плечо, что вполне согласуется с характером и внешностью Е. Ф. Никитиной[1020].

Примечательно также, что в полной рукописной и окончательной редакциях романа бывшая супруга Степы Лиходеева, покинувшая нехорошую квартиру, обнаружена на Божедомке[1021]. Причем М. А. Булгаков указывает этот топоним даже в самой первой тетради романа 1928—1929 гг.[1022] Напомним, что владельцу дома на Тверском бульваре, И. Н. Римскому-Корсакову, принадлежал и другой дом именно на Божедомке.

Мы можем предположить, что квартира Е. Ф. Никитиной на Тверском бульваре была одним из прототипов нехорошей квартиры в романе М. А. Булгакова, а первоначальный вариант с ведьминой квартирой также опирался на реальные впечатления писателя от жилища Е. Ф. Никитиной. Малый бал и сцена при свечах после великого бала сатаны, вероятно, были ориентированы именно на ее квартиру в доме на Тверском бульваре (ил. 50). Мы никоим образом не полемизируем с принятой трактовкой нехорошей квартиры в связи с домом на Садовой, где располагались две квартиры № 50 и № 34, в которых жил сам писатель, а также другими возможными прототипами[1023]. Вместе с тем исследователи справедливо отмечали, что описание М. А. Булгаковым нехорошей квартиры не совпадает с реальной планировкой квартир № 50 и 34 на Садовой[1024]. Тем самым очевидно, что в замысле писателя присутствовали еще какие-то истоки. Как и в других случаях, М. А. Булгаков мог использовать и соединять несколько источников в своих литературных образах. Примечательно, что в редакции «Князь тьмы» в эпизоде погони Ивана Бездомного за Воландом они оказываются в Газетном переулке, т. е. М. А. Булгаков задействовал и предшествующий адрес Е. Ф. Никитиной[1025].