– Очередная игрушка Селены. Он должен уйти, – велела тетя. – И причем немедленно.
– Вам придется силой вытолкать меня из комнаты, – ответил Аттис.
Тетя со вздохом подняла руку, и веревки, словно цепи, обвились вокруг тела Аттиса, приковав его к стене. После этого тетя повернулась к Анне:
– А теперь, Анна, пришло время для твоего последнего испытания. Если ты его пройдешь, мы продолжим церемонию. Достань свой науз.
Анна молча повиновалась.
– За все те годы, что мы провели вместе, ты доказала мне, что способна контролировать свои эмоции. Все, кроме одной: любви. Осталось проверить, сможешь ли ты не поддаться ей. – Тетя посмотрела на Питера. – Вот он, юноша, которого ты любишь, юноша, с которым Эффи предала тебя. Однако, несмотря на предательство, ты все еще любишь его, не так ли? Поверь мне, я знаю, что́ ты сейчас чувствуешь. Наше проклятие беспощадно. Почувствуй его. Ощути внутри себя любовь к этому молодому человеку.
– Я чувствую все это, – ответила Анна, отказываясь чувствовать что-либо вообще.
Тетя достала из своего кармана пучок нитей и начала произносить заклинание.
– Теперь ты должна продемонстрировать мне, что контролируешь эту любовь, – сказала она. – Завяжи ее узлом на своем наузе. Убей ее в себе.
Анна кивнула и начала завязывать узел на своей нити – последний, седьмой узел.
– Если у тебя ничего не получится, он умрет, – предупредила ее тетя.
Сердце Анны бешено забилось. Вот она, ловушка.
Закричал Аттис.
Сдерживавшие его веревки натянулись. Все наузники как один в замешательстве повернулись к молодому человеку. Тетя переводила взгляд с Анны на Питера, с Аттиса на Эффи – на лице ее читалось изумление.
Аттис снова вскрикнул от боли, все его тело напряглось, вены на лице и шее вздулись. Анна наконец поняла, что происходит: нестерпимую боль молодому человеку причиняло ее заклинание.
– Нет! – закричала девочка, не в силах и дальше сохранять спокойствие. – Нет!
– Вытащите его на середину комнаты, – скомандовала тетя. – Он тот, кого она любит.
– Он умрет, Анна, – крикнула ей тетя, – если ты не возьмешь свою любовь под контроль!
Анна упала на колени, обхватив Аттиса руками в попытке как-то облегчить его страдания, но заклинание тети было слишком сильным.
Она вспомнила, что ненавидит и его тоже.
Девочка снова обратилась к чувству любви, отбросив все остальные. В конце концов любовь Анны к Аттису стала такой же голой и костлявой, как его белый ключ. «Гони любовь в дверь, она влетит в окно», – вспомнила девочка слова Селены. Сердце билось в такт с ее любовью к Аттису. Девочка снова туго затянула узел на своем наузе, ломая кости этому чувству.
Аттис почти задыхался, в его взгляде читались страх и боль. Он прижал руку к сердцу, его губы начали синеть.
– Этого недостаточно, Анна, он умирает.
Девочка вспомнила, как сидела с тетей в этой самой комнате, слушала музыку, но не могла ее почувствовать. Музыка волнами билась о ее защиту, не в силах проникнуть внутрь. Мелодия превратилась в простой набор нот, симпатичный узор. Любовь – та же музыка: узор, набор воспоминаний и чувств – гнева, радости, скорби, страха, желания, ненависти. Ей не нужно было их разделять. Все они были любовью. Анна посмотрела на Аттиса и позволила чувствам захлестнуть себя целиком, отделившись от них, но не отделяя их друг от друга.
Аттис застонал.
Анна затянула узел.
Анна внезапно осознала любовь, но не могла ее почувствовать. Она превратилась в интересное ощущение, не более того. Сердце Анны больше не отзывалось на него. Если сейчас она поцеловала бы Аттиса, то не почувствовала бы того, что чувствовала раньше.
Девочка окончательно затянула узел.