Игнатий Лойола. Учитель духовности

Его характер изменялся в течение жизни. Из карьериста, стремящегося к достижению внешних идеалов и высоких постов, он превратился в духовного лидера, который ценил прежде всего внутренние ценности и шел «вниз» к грешникам и нуждающимся; из традиционного католика – в мистика; из религиозного честолюбца, который хотел воплотить свои преувеличенные духовные идеалы – в паломника, который хотел жить со Христом и, как Христос; из религиозного фанатика, защищавшего с оружием в руках честь Приснодевы, – в тонко чувствующего духовника, имевшего чувство «смирения, любви, терпения и мудрости» (РП 14); из индивидуалиста – в товарища и друга; из отшельника – в мужа Церкви и основателя ордена; из радикального аскета, который всеми силами хотел «сделаться святым», – в апостола, который всю свою энергию направлял на то, чтобы помогать душам; из невротичного поклонника успеха – в истинного христианина, уповающего единственно на благодать Божию.

Игнатий все больше и больше осознавал свои личные недостатки. Его склонность к невротичности и мелочности сохранялась в течение всей жизни. Эта черта характера до конца жизни проявлялась в строгих упражнениях покаяния и тщательных исследованиях совести. Вероятно, ему не удалось преодолеть и своей склонности к угрызениям совести и депрессии. Всегда он слыл строгим, непреступным, чрезвычайно сухим и серьезным. Он никогда бы не смог бы стать народным святым. Трудно оценивать его личность по прошествии столь долгого времени. Об Игнатии всегда велись споры. Его друзья восхищались им. Его враги чрезмерно преувеличивали его недостатки. Едва мы можем составить себя адекватное представление о нем. Игнатия делало святым то, что он всегда шел до последнего конца, погружался в бездну Божию и позволял Ему изменить себя так, что сила Божья сотворила из него великое.

В Конституциях ордена иезуитов Игнатий описал, какими качествами должен обладать генеральный настоятель ордена. В этом тексте (К 723–735) всегда видели тайный автопортрет Игнатия. Вот шесть важнейших качеств генерала: 1. Он должен быть «весьма связан с Господом Богом нашим и знаком с Ним в молитве и все своих действиях». 2. Он должен быть примером для всех во всех добродетелях, в особенности в любви к ближнему и истинном смирении. Все «страсти» должны быть в нем «умерщвлены», то есть в своих действиях он не должен руководствоваться инстинктами. Прямоту и строгость он должен совмещать с добротой и мягкостью. Ему необходимо иметь великодушие и храбрость сердца, чтобы выносить слабости других и совершать великое, несмотря на сопротивление. 3. Ему необходим разум и здравое суждение, и в особенности мудрость и опыт во внутренних и духовных вещах. 4. Он должен быть внимательным и разборчивым в начале всякого дела и постоянным и ревностным при его завершении. 5. Он должен иметь здоровый и опрятный вид. 6. В отношении внешних он должен быть достойным доверия и уважения и иметь хорошую репутацию. – Это описание, как его можно интерпретировать, идет от наиболее важного к менее важному, от высочайших духовных добродетелей к низшим телесным и кажущимся внешними преимуществам. И, тем не менее, в завершении всегда упоминается телесное, таким образом обретая свою ценность. Духовность Игнатия являет себя нам как реалистическая, жизненная, приземленная, то есть инкарнированная духовность.

В единении с Богом

Игнатий имел обыкновение долго молиться. Он начинал свой день рано утром с «обычной молитвы». Иногда это была молитва розария, иногда личная беседа с Богом. Он тщательно готовился к мессе, которую он затем служил в часовне рядом со своей спальней. Во время мессы, длившейся, как правило, долго, у него часто бывали сильные духовные переживания, иногда мистические посещения, сопровождавшиеся великим утешением и продолжительными слезами. После мессы он оставался еще около двух часов в часовне для личной молитвы. Может показаться удивительным, что совершение Евхаристии было для него важнейшим местом встречи с Богом. Часто его охватывало такое благоговение, что он был не в силах говорить. Сегодня нам кажется непонятным и с богословской точки зрения сомнительным проявлением благочестия, если священник совершает мессу в одиночестве. Евхаристия – это по своей сути общинное делание. В 16 веке это было широко распространенной практикой и служило для многих священников источником утешения. «Частная месса», согласно богословскому мнению того времени, была источником божественной благодати для всей Церкви. Иногда Игнатий настолько был потрясен тем действием, которое оказывало на него совершение мессы, что это сказывалось на его слабом здоровье. В некоторые дни он был не в состоянии служить мессу.