Игра

У Джеймсона гудело в голове, поле зрения сузилось, мигрень быстро усиливалась. Подняв голову, он заставил себя дышать глубоко и ровно. В прошлом он часто попадал в опасные и тревожные ситуации и справлялся с ними, демонстрируя невозмутимость хорошо подготовленного профессионала. Но на этот раз все было иначе. Речь шла о Саре. Его Саре. Их короткий роман был изумительным во всех отношениях. Наконец-то он понял, какие узы связывают его сестру и ее мужа. До него дошло. Он с предельной отчетливостью увидел, что просто не сможет жить без Сары. Надо было прислушаться к Блум.

Его телефон зазвонил. Сара?

Голос Клэр зазвучал в его ухе громко и отчаянно:

— Маркус, где ты, какого черта ты до сих пор не в Манчестере?

— Из-за Сары. Они забрали Сару.

— Какую еще Сару? Мать твою, да ты что, издеваешься? Паришься из-за очередной юбки? У нас есть реальный шанс вернуть Джейн. Вот что я тебе скажу, Маркус: если с ней что-нибудь случится, я никогда тебя не прощу.

— Сара не «очередная юбка».

Констебль Хуссейн и глава охранной службы переглянулись.

— Да мне плевать, даже если она твоя гребаная родственная душа, Маркус! Джейн — ребенок.

— А ты, значит, просто взяла бы и бросила Дэна по прихоти какого-нибудь долбанутого психа, да?

— Дэн ни за что не стал бы требовать, чтобы я предпочла его, а не его ребенка.

— Джейн мне не дочь.

— Ушам не верю… Да что же ты за человек? Я думала, у моего брата есть принципы, что он сражается ради людей!

— Клэр…

— Нет. Забудь. Я сама поеду в Манчестер.

Клэр отключилась. Джеймсон уставился на свой телефон. У Блум осталась одна минута, чтобы сделать выбор.

Констебль Хуссейн прошла мимо него в комнату.

— Мне понадобится провести первый осмотр места и проверить ванную. Вы не могли бы оба выйти в коридор?

Ванная. Джеймсон посмотрел на закрытую дверь ванной, и его сердце часто забилось. Он знал, что там, за дверью, в черно-белой комнате, есть ванна, душ, унитаз и раковина. Но что еще найдет там Хуссейн? На собственном горьком опыте он убедился: есть вещи, забыть которые, увидев однажды, уже не получится никогда.

Пока он стоял в коридоре, загудел его телефон. Он проверил сообщения: Блум сделала выбор. Она все продумала, он точно знал это, но почему же ему тогда стало так тошно?

Потому что уже не важно, что найдет Хуссейн за дверью ванной. Судьба Сары предрешена. Он посмотрел на телефон и изо всех сил зажмурился, чтобы сдержать слезы.

От Блум:

Я выбираю Стюарта, Грейсона, Лану и Джейн.

15.00

Глава 56

Блум выпустила телефон из рук, и он выскользнул на пол чердака. Оставалось лишь надеяться, что этот ход в игре сделан не зря.

Она вынула из папки знакомый белый конверт, а из него — записку. Бумага была плотной на ощупь, при свете оголенной лампочки она слегка поблескивала. Блум перечитала записку впервые за пятнадцать лет:

Я не могу быть нормальной.

И не хочу быть чудовищем.

Вы сказали, что выбирать мне. Я сделала выбор.

Каков же он, Серафина? Если девочка и вправду организовала инсценировку собственного самоубийства, то на подростковый взбрык ее поступок не похож. Скорее всего, он стал результатом взвешенного и обоснованного решения, тщательно спланированным для конкретных целей.

Блум вынула из объемистой синей папки черный блокнот формата А5. Он пришел по почте через день после того, как к ним явилась мать Серафины. К блокноту не прилагалось ничего, никаких объяснений, но Блум всегда считала, что он был прислан ей не просто так. Серафина редко действовала без причины. И она долгие часы вчитывалась в блокнотные записи, искала скрытое послание, пыталась понять, где допустила ошибку, что из сказанного ею вызвало такую бурную ответную реакцию.

Блум открыла блокнот и листала его, пока не дошла до последней записи. Она была длиннее всех. Большинство остальных представляли собой короткие абзацы — выплеснутый гнев, вызванный чьими-либо поступками, или самодовольный отчет о мести. Но эта запись напоминала скорее письмо, и хотя начиналась, как все прочие, со слов «дорогой дневник», Блум почти не сомневалась, что она предназначена для нее.