Игра на двоих (СИ)

Время идет. Я продолжаю сидеть, уставившись в пол и почти не замечая ничего вокруг, лишь считаю удары от упавших бомб. Вдруг Президент бросает наблюдать за происходящим наверху, подходит ко мне и садится рядом.

— Тебе страшно? — тихо спрашивает она.

Мотаю головой.

— Я в порядке. Ненавижу клетки, особенно каменные и без выхода.

Койн молчит. Поднимаю голову, встречаюсь с ней глазами. Вдруг она стаскивает плотную темно-серую куртку, с которой никогда не расстается — видимо, Президент, даже будучи главнокомандующим армии, не обязан носить военную форму, — и накрывает ею мои подрагивающие в ознобе плечи. Кажется, будь мы одни, она бы обняла меня, прошептала что-нибудь ободряющее и напоила горячим чаем.

— Скоро все закончится, — Койн опускает руку мне на плечо. — Но после нам предстоит много работы. Хочешь кофе?

Не могу удержаться от смеха. Я уже не знаю, чего еще ждать от этой женщины.

Но, к сожалению, она оказывается неправа. Бомбардировка продолжается в течение следующих двадцати четырех часов. Целые сутки нас бьют ударные волны от непрекращающихся взрывов. Только мне кажется, что все закончилось, как бункер снова сотрясается в агонии. На протяжении дня Президент несколько раз обращается к народу с призывом сохранять спокойствие. Ее помощники во главе с Боггсом продолжаю отслеживать обстановку на поверхности. Хевенсби, едва придя в себя после трех чашек крепкого черного кофе, собирается обсудить со мной, Фалвией и Крессидой идеи будущих агитроликов — «Дистрикт-13 неуязвим! Мы живы и мы продолжаем!» —но я обрываю его на полуслове. Словно очнувшись после долгой спячки, я вспоминаю все, что предшествовало последним словам Пита и, со всей силы ударив ладонью по столу, привлекаю к себе всеобщее внимание и требую организовать спасательную операцию.

— Гидроэлектростанция в Дистрикте-5 — основной источник электричества. Вернее, была им до того, как ее разрушили повстанцы. Серверы рухнули, Бити удалось прорваться в эфир. Мы можем сделать это еще раз, чтобы ненадолго отвлечь Сноу и вытащить пленников. Другого такого шанса может не представиться, — делаю глубокий вдох и нерешительно заканчиваю. — Если только Президент оставил в живых хоть кого-нибудь после того, что сделал Пит.

Внеурочное собрание продолжается несколько часов. Наконец, после еще двух взрывов и дискуссии на извечную тему «стоит ли рисковать» затишье наступает не только на поверхности, но и в Штабе: Койн дает добро и приказывает Боггсу руководить операцией — собрать отряд добровольцев, подготовить транспорт, обеспечить команду всеми необходимыми средствами.

— Нужен материал, — заявляет Крессида. — Интервью, кадры с развалинами Дистрикта, агитролики — что угодно, чем мы могли бы занять эфир. Верно, Бити?

Лицо гения приобретает отстраненное выражение, как всегда, когда он что-то придумывает.

— Не совсем. Нужны не записи, а прямой эфир. Пока Капитолию не хватает электричества, диапазон доступных ему частот сильно ограничен, и мы можем заблокировать все электронные системы. Так спасательный отряд сможет войти и выйти незамеченным. Это и правда наш шанс, как сказала Генриетта.

Изобретатель использует все более и более сложные технические термины, и я, уже мало понимая его вдохновенную речь, перестаю слушать.

Нужно спешить: никому неизвестно, сколько времени у нас осталось. Мы ждем, не повторится ли нападение, и одновременно начинаем подготовку к спасательной операции. Боггс набирает группу добровольцев, первым из которых, конечно, становится Гейл. Я тоже вызываюсь лететь и уже делаю шаг к командиру отряда, но Рубака хватает меня за воротник и оттаскивает назад.

— А ты куда собралась, малышка? — громко, на весь Штаб, смеется он и, не слушая моих уговоров, сам подходит к Боггсу. — Я за твою жизнь головой отвечаю, между прочим! Хейм с меня скальп снимет, если увидит тебя в Капитолии! У вас и так работы хватит, в Штабе.

Подмигнув напоследок, он вместе с напарниками отправляется в Военный Центр за оружием. Остальных добровольцев я не знаю, но, по словам Боггса, в подобных операциях они — профи.

Пора прощаться. Мы стоим посреди ангара, у входа в планолет. После той истории с Мелларком и поездки в Двенадцатый Гейл и Китнисс не только не разговаривают, но почти не смотрят друг на друга. И все же, стоило главе охраны объяснить стоящую перед нами задачу, как Хоторн без лишних слов сделал шаг вперед.

— Это опасно.

— Знаю.

Упрямый, как мальчишка. Таким и останется до конца жизни. Весьма короткой, если он не перестанет разбрасываться ею направо и налево.

— Тогда зачем рисковать?

— Затем, что мне все равно, — его улыбка больше напоминает гримасу. — Больнее, чем сейчас, уже не будет.

— Будешь бороться за нее до конца?

Гейл пожимает плечами, делая вид, что растерян, но в его голосе звучит стальная уверенность.

— Наверное.

И снова кажется, что это Хеймитч стоит передо мной, сжимая в руках арбалет, кривя губы в горькой усмешке и готовясь к встрече со старой знакомой — старухой с косой. Он тоже не остановится, никогда и ни перед чем.

— На ее месте я бы выбрала тебя.