Игра на двоих (СИ)

— В твой коммуникаф встроена система слежения и кардиодатчик на случай, если что-то случится. Я не хотела следить за тобой, словно маньяк за жертвой или тюремный надзиратель за заключённым. Мне просто важно знать, что с тобой все в порядке. Когда в лаборатории произошёл взрыв, я узнала о случившемся только благодаря браслету у тебя на запястье. Я держала тебя, истекающую кровью, на руках и думала, что потеряю во второй раз. И мне казалось, что с этим справиться я уже не смогу. Знаю, зря я тогда назвала тебя ребёнком. Мне никогда не понять ваших с ментором отношений. Но и убить себя из-за чувства вины и тоски я тебе не позволю. Ты заслуживаешь жизни, а не смерти.

— Слышала, Китнисс собирается во Второй? — то ли просто невпопад, то ли нарочно меняя тему разговора спрашиваю я.

— Ты же понимаешь, что я не отпущу тебя с ней?

— Я не хочу жить просто потому, что ты так хочешь. Не хочу жить ради кого-то.

— Почему бы тебе не последовать правилу, о котором ты рассказала мне пять минут назад? Живи ради себя. Живи просто потому, что хочешь жить. Живи так, как считаешь нужным. Просто живи.

Смеркается. Койн снова набрасывает на мои замёрзшие плечи свою куртку и заставляет встать с сырой земли. Мне приятна её забота. Все так же плечом к плечу, мы стоим и смотрим на небо, по которому плывут низкие лиловые облака. И в этот момент происходит что-то странное: с неба срываются первые снежинки, а мне, кажется, снова хочется жить.

Сейчас только конец сентября. Ещё слишком рано для снега и для того, чтобы смириться со смертью Хеймитча. Снежинки тают, так и не долетев до земли. А боль в груди слабеет, но не утихает совсем и навсегда.

Койн берет меня за руку. Я чувствую живое тепло её ладони, наблюдаю за белым танцем снежинок над нашими головами и глубоко дышу. Меня радует, что наконец-то удаётся заполнить пустоту внутри хоть чем-нибудь, пусть это и всего лишь воздух.

До новых снов, любимый. Теперь мы можем встретить друг друга только там.

Мы будем отомщены. После того, что Сноу сделал с Питом, Китнисс не остановится, пока не разрушит все, что дорого Президенту, весь его мир. Альма Койн обретет контроль над новым миром — своим и нашим. Все вернётся на круги своя и вместе с тем уже никогда не будет так, как прежде. Значит, я свободна. И могу жить так, как мне захочется. Но Сноу я все-таки убью, по старой дружбе.

Над нашими головами пролетает планолет. Он так низко, что я могу в деталях рассмотреть герб Капитолия на его железных крыльях. Койн тянет меня в сторону бункера, крича что-то об опасности и о том, что это может быть ещё один бомбардировщик, но я не двигаюсь с места, боясь потерять снизошедшее на меня откуда-то сверху ощущение покоя. Справа, в нескольких сотнях метров, раздаётся взрыв. В воздух взлетают столбы пламени и железные осколки. Мы прячемся за высоким торчащим из земли обломком камня, и женщина, крепко обняв, закрывает меня своим телом. Теперь я знаю, что заставляет её рисковать собой.

И лишь десять минут спустя, когда дым вокруг немного рассеивается, мы понимаем это упала не бомба, а сам планолет.

========== Глава 54. Возьми меня за руку ==========

Но о том, что именно упало на Тринадцатый на этот раз, я узнаю несколько позже. А пока мы с Койн сидим на земле, тесно прижавшись к каменным обломкам и друг к другу.

— Ты когда-нибудь перестанешь рисковать? — недовольным, ворчливым шепотом произносит Президент.

— Вряд ли, — парирую я, — все никак не привыкну, что того, кто обычно спасал меня, больше нет рядом.

Женщина не сразу находит, что ответить на мой язвительный выпад. Я успеваю отодвинуться, подняться на ноги и осмотреться, но пришедшая в себя Койн дергает меня за рукав, вынуждая вновь присесть на землю.

— Ты же знаешь, что я могу тебя защитить?

Смотрю женщине в глаза. Когда-то она сказала, что ей не хватает жизни. Не в ней самой, но рядом, так, чтобы кто-то держал её ледяную руку в своих тёплых пальцах и напоминал, что жизнь продолжается и что она тоже живая. Не запрограммированный на победу бездушный механизм, а человек, из плоти и крови, с воспоминаниями из прошлого, моментами настоящего и надеждами на будущее. Иногда Президент Тринадцатого не помнит об этом, совсем как я, вечно забывающая о том, зачем мы вообще начали эту войну, стоит только Хеймитчу куда-то уйти. Волею случая этим кем-то — этим кусочком жизни, вырванным из контекста, — для Койн стала я, и теперь она не позволит никому, даже мне самой, посягать на принадлежащее ей по праву. Я понимаю это ничуть не хуже, чем она сама. И потому мои слова «знаю, Аль» — правда. Правда не только не горькая, но даже немножко красивая.