Игра на гранях языка

Что же касается сведения в одну сочинительную конструкцию обстоятельств причины и времени, то здесь уместно вспомнить анекдот об армейском старшине, который превзошел Эйнштейна, сумев объединить пространство и время. Он приказал своим солдатам: «Копайте вот от этого забора и до обеда!» Вообще, один из самых характерных в данном отношении жанров, в котором регулярно происходит речевое нарушение логических оснований классификации (в том числе единства уровня обобщения и тематической однородности понятий), – это так называемые армеизмы: перлы армейской словесности, приписываемые не шибко грамотным офицерам. Тут действительно – чем глупее, тем лучше.

Почему у вас здесь водятся крысы и другие насекомые?

Сначала пройдут люди, а потом поедем мы.

Поставьте на дороге шлагбаум или толкового майора.

Что у вас за носки? Вы курсант или где? Вы на занятиях или как?

Надо смотреть не глазами, а подбородок поворачивать!

Товарищ солдат, вы где были? В туалете? Вы бы еще в театр сходили!

А вдруг война или какое другое мероприятие?

Навести порядок на лице и в кровати.

Сапоги и портянки должны стоять около табурета.

Рулевое управление танка служит для поворота направо, налево и в другие стороны.

По команде «вольно» ослабляется не правая и никакая другая нога, а левая!

Опрос будет письменный, но устно.

Короткими перебежками от меня и до следующего столба!

Автобусов не будет!

Придут два ЗИЛа, один – ЗИЛ, другой – КамАЗ.

Передайте вашему командиру, пусть найдет меня живым или по телефону.

Носки должны быть не какие-нибудь красные или зеленые, а однотонные.

Я вас не спрашиваю, где вы были. Я спрашиваю, откуда вы идете.

Чтоб к моему возвращению ногти были подстрижены. И на пальцах тоже!

Пусть он будет вытянутым, но чтобы это был круг!

Противогаз надевают на лицевые части лица.

Я вам и старшина, и отец родной, и бабушка!

Смешно? Конечно, смешно. Но для филолога – еще и интересно: какие правила построения текста здесь нарушены?..

Напомним: внутренние принципы лексической классификации, особенности «устройства» словарного запаса в голове человека – это проявление самобытности и относительной самостоятельности языка. И они же – в случае нарушения писаных и неписаных правил – предоставляют говорящему многообразные возможности для языковой игры.

А упомянутые нами конкретные факты – условия образования сочинительных конструкций – это удобный повод для того, чтобы перейти ко второй составной части языковой системы (кроме лексики), к грамматике.

«Без грамматической ошибки я русской речи не люблю…»

Если в том, что касается закрепления названий за предметами и самого устройства словарного запаса, язык то и дело демонстрирует свою самостоятельность, свое право на независимость от окружающего мира, то в сфере грамматики это его своеобразие доведено до максимума.

Можно сказать, здесь оно задано изначально. Дело в том, что слова мы можем – пусть с некоторыми оговорками – соотносить с реалиями объективной действительности. Мы можем показать: вот это – стол, вот это – ходить, вот это – зеленый… Грамматические же значения настолько отвлеченны, оторваны от действительности, что показать, чему они соответствуют в реальности, трудно или просто невозможно. Как показать «в жизни» будущее время? Как продемонстрировать несовершенный вид глагола? Что в природе соответствует родительному или творительному падежу? И т. д.

Конечно, и среди слов встречаются такие, которые обозначают максимально обобщенные, абстрактные понятия. Это значит – лексические значения тоже бывают отвлеченные. Например: истина, справедливость, отношение… И все же значения этих слов намного более конкретны и наглядны, чем значения грамматические, которые преимущественно принадлежат самой языковой системе, как бы замыкаются в ее границах.