Игра на выживание

Уж о чем о чем, а о характере устройства теремов знатных особ шестнадцатого века Денис осведомлен не был. Потому все эти переходы, светлицы, сени и прочие катакомбы его урбанистическому сознанию виделись каким-то лабиринтом славянского минотавра. Заблудился бы он в них так быстро и надежно, что рад был бы снова встретить палача, лишь бы вывел его на свет божий. Где-то за деревянными стенами и перекрытиями угадывалось какое-то движение, топот, иногда отчетливо слышались голоса. Но им удавалось до поры до времени миновать ненужных свидетелей пребывания в боярских покоях босоногих оборванцев. Впрочем, время от времени Денису казалось, что неполная зрительская и акустическая комплектация их проводника может рано или поздно сослужить им дурную службу – Кузьма часто забирал именно в ту сторону, откуда доносилась речь. А еще через какое-то время выяснилось, что это ему вовсе не казалось. Инвалид преступного производства действительно искал людей. И когда в одной из горниц прямо перед его носом распахнулась дверь и из нее вывалились два взмыленных от поспешности выполнить чье-то распоряжения холопа, Денисов сокамерник встретил их как долгожданных родственников. Правда, касалось это лишь эмоциональной составляющей неожиданного столкновения. Физическая пошла с ней резко вразрез.

Кузьма энергично махнул топором и коротким ударом от плеча вогнал узкое острие в висок седого мужичка, оказавшегося дальше. Тот, закатив глаза, немедленно рухнул на пол и принялся конвульсивно дергать ногами. Второй, переведя ошалевший взгляд с убитого коллеги на уродливого его экзекутора, даже не догадался вскрикнуть. Лишь в инстинктивном защитном жесте вскинул белые рукава к своей голове. Поначалу показалось, что не зря: одноглазый замахнулся клевцом и на него, для удобства предварительно притянув к себе потенциальную жертву за завязанный поверх рубахи пояс. Но спустя пару судорожных вздохов, вырвавшихся из перехваченного страхом горла холуя, выяснилось, что его жизни опасность угрожает в гораздо меньшей степени.

– Проведешь на женскую половину, – весомо прошипел прямо в лицо челядину Кузьма. – Знаешь ведь дорогу?

Тот, не сводя ошалевших глаз со страшного татя с окровавленным топором во вздернутой руке, затравленно закивал.

– Значит, вот в этом и есть секрет, как ты собирался нас через палаты вести? – бросила недовольно Ярина.

Зрелище валяющегося в луже крови коридорного, было заметно, ей по душе не пришлось. Хотя никак нельзя было заподозрить ее в том, что к таким картинам ее взор непривычен. Собственно, и Дениса ситуация порадовала не особо. Не знай он, что это всего лишь кровавый бред какого-то голодного до крови извращенца-сценариста, немедленно всадил бы свой клинок в одноглазого упыря. Который на осуждающую реакцию своих попутчиков даже бровью не повел:

– Угадала, тощезадая. Но кто скажет, будто мое средство не работает?

* * *

После успешного обретения знающего проводника Кузьма начал вести себя куда сдержаннее и скромнее. В том смысле, что теперь изо всех сил старался избегать нежелательных встреч с обитателями терема. И когда их экскурсовод начинал забирать в ту сторону, откуда явственно слышались отголоски людского гомона, тут же одергивал его и зловеще шипел в ухо требование о поиске другого пути. Может, именно поэтому крались они так долго да такими окольными путями, что время от времени даже выбирались наружу, короткими бросками преодолевая тихие маленькие дворики, огороженные глухими заборами.

Когда они вышли на длинный балкон с резными, в деревянных завитках колоннами, с другой стороны этой вычурной террасы на третьем этаже терема хлопнула дверь. Из нее в беспокойную ночную мглу, наполненную там, внизу, сумятицей в рваных отсветах факелов, выпорхнула миловидная девица в сарафане до самого пола и с чуть ли не такой же длины косой. Похоже, она узнала их гида по средневековым достопримечательностям, а потому кавалькаде их особого значения не придала. Пока не заметила оружие в руках абсолютно всех идущих за холопом незнакомцев. А когда поняла, что за бурые пятна могли так запятнать клинки, выпучила глаза и стиснула тонкой ладошкой точеный ротик, будто пытаясь подавить крик. Непонятно, кстати, почему. Хороший истошный визг очень здорово помог бы ей привлечь внимание стражи. Но вместо этого она развернулась и кинулась обратно к той двери, из которой прежде выпорхнула на балкон.