Игра на выживание

– Говорю, что вы, мадам, пред обликом священнослужителя открылись для меня с новой и неожиданной стороны. Обходительной и кроткой. Никак не ожидал.

– Сейчас воткну тебе меч в живот, в такой темени тоже ожидать не будешь.

– Вот и я о том. Как выберемся отсюда, обязательно поступлю в семинарию. А потом вернусь обратно сюда. Может, тогда кто-то из здесь присутствующих поприветливее со мной станет обходиться?

– Руки я тебе поотрубаю. В лучшем для тебя случае. Такая приветливость сойдет?

И только сейчас, когда разговор зашел про руки, Денис понял, что кольцо Варсонофия так и осталось в его зажатом кулаке. Холоп, должно быть, с перепугу забыл его забрать. А сам Денис так был озабочен тем, чтобы Кузьме снова не пришла в голову «логичная» идея под звонкий собачий лай и надрывный детский рев пристукнуть очередного человека, который указывает им на спасительный выход, что об этой легкой серебряной завитушке тоже как-то запамятовал. Пожав плечами, он сунул метку Варсонофия за пазуху.

* * *

Город высился на холмах. Луковки колоколен и резные макушки теремов гордо взирали на раскинувшийся понизу простор. Правда, уже без былой величавости и спеси. Едва беглецы, ведомые уткнувшейся носом в карту феминисткой, вышли на открытое место, сразу стало понятно, отчего Сологуба так заботило количество артиллерии в московской рати.

Город постепенно заволакивал густой дым. Может, конечно, не весь. Но в квартале, через который они прокладывали свой путь, горело сразу в нескольких местах. И, судя по густоте потянувшегося кверху серого марева, занялся пожар совсем недавно. Словно желая подтвердить это, за едва угадывающимися по ту сторону крепостных стен земляными валами слитно бахнуло сразу несколько орудий. Выдавая их положение, над позицией московской артиллерии взвился сизый дым, который тут же стало относить ветром к реке. Зато поплывший в сторону города нарастающий свист ни отнести, ни отвести не в силах был уже никто. Мечущиеся по улице люди кинулись врассыпную от построек. Кто-то юркнул в пересохшую канаву, кто-то сжался под забором. Дребезжа и подпрыгивая на ухабах, по вмиг опустевшей дороге промчалась телега. И по крику крестьянина, сидящего на облучке, не понять было, то ли он пытался остановить понесшую лошадь, то ли, наоборот, погонял ее вперед. Когда на ближайшем перекрестке из-за высокой ограды наперерез им выметнулся небольшой воинский отряд, Кузьма заученно резко свернул в сторону ближайшего двора. Тот хоть и имел заброшенный вид, но распахнутые, будто в них таран врезался, ворота в данном случае действительно виделись единственным местом для отступления от возможной погони. А этот отряд вполне мог оказаться таковой.

– В церковь! – Старший в отряде размахивал руками, явно пытаясь привлечь к себе внимание всех людей, кого застал сейчас на этой пыльной и дымной улочке. Он кричал что-то еще, но накативший до максимальных децибел свист летящих ядер сменился треском натужного грохота, придавившим к земле все остальные звуки. Даже плавающая в воздухе пелена серого дыма вздрогнула и заклубилась ниже по истоптанным палисадникам.

Громыхнуло совсем недалеко, где-то на соседней улице. По высокой крыше дома, в опустевший двор которого они хотели было сунуться, застучали мелкие деревянные обломки. Потом бухнуло посерьезнее, с неба градом посыпалась труха и обломки. Что именно принес разнесший чей-то терем взрыв, Денис, конечно, не рассмотрел, но от навалившейся тяжести кровля дома вздрогнула, просела и провалилась внутрь избы в скрипучем треске и протяжном грохоте.

Первое, что услышал Денис, когда барабанные перепонки смогли вновь воспринимать звуки, чуть потише ядерного взрыва, был детский плач. Поначалу он подумал, что доносится он откуда-то издалека, и лишь потом, взглянув на брыкающуюся и извивающуюся в руках Кузьмы добычу, догадался, что орет их августейшая ноша. Хотя было бы смертельно удивительно, отреагируй она спокойно на то, что из сна ее вырвал гром разодравшего небо светопреставления, а обнаружила она себя лежащей на руках распоследней страхолюдины.

Денис глянул в сторону Ярины. Та, как-то хищно опустив книзу лезвие клинка, как кошка, подобралась для прыжка. В сторону кинувшихся к ним троих вояк. Их командир, заметно прихрамывая и зачем-то придерживая одной рукой отороченную густым серым мехом шапку, тем не менее двигался навстречу беглецам на удивление ходко.

– Куда собрались?! – выкрикнул он. – Не вздумайте в домах ховаться! Зашибет! Не видите, по теремам лупят?!

Слова эти совершенно явно свидетельствовали о том, что пересекшийся с ними отряд вовсе не был посланной по их души погоней. Цель, судя по всему, он преследовал куда более благую.