Игра на выживание

Кузьма тут же понял, что время разговоров ушло. О чем Денис догадался уже после. А сразу после спесивого ответа Гловача он очень удивился, когда его плечи и голову в треске и шебуршании покрыл зеленый шелестящий саван. Первой мыслью было, что, видимо, это и есть выход из игры: пуля или болт самострела пробили его лирическому герою в этом цифровом повествовании какую-нибудь важную деталь организма и обеспечили эвакуацию в реальный мир. Но нет. Спустя секунду он понял, что на него свалилась огромная ветвь березы. Той самой, что до сих пор угрюмо свешивалась над дорогой. Еще через мгновение он увидел, что одноглазый, отцепившись от сломанного им ствола деревца, хватает под мышку отчаянно заверещавшую девчушку и, как кабан сквозь подлесок, ныряет в переплетение ветвей кустов и мелких деревьев ближайшего заброшенного сада.

Нестройно бухнули выстрелы.

Что именно сердито прожужжало у самого носа Дениса – арбалетная стрела или пуля, – разбирать было не интересно. Но это «нечто» очень аккуратно подрезало пару мелких ветвей, столь своевременно закрывших стрелкам обзор.

– Хватай! Уйдут!

Крики Гловача Денис слышал уже сквозь тугой ритм шума крови в ушах. Он ломанулся за одноглазым быстро, увлеченно и даже не особенно соображая, все ли правильно делает. Перед ним маячил активно вертящийся при беге зад Ярины. По спине беглянки активно била растрепанная коса. Из-под длинной полы жупана мелькали голые пятки. Она то и дело уворачивалась от хлещущих ветвей, переплетение которых волнорезом раздирал перед ней Кузьма.

Оглядываться назад желания не возникало. И так было слышно, что погоня наседает на пятки. И действительно, где-то уже вне зоны видимости раздались отрывистые команды вислоусого, конское ржание и топот копыт. Значит, поляки поняли, как снова можно перехватить досадно просачивающихся сквозь пальцы беглецов. Если так, не лишним было бы запутать следы. Видимо, прожженный в таких делах специалист Кузьма подумал о том же самом. Он резко забрал вправо, туда, где сквозь просветы в зарослях кустарника и вымахавшей в рост человека травы мелькнул щербатый забор. Ярина поворотила следом. Дороги она не особенно разбирала, успевая следить лишь за тем, чтобы не наколоть ногу на какую-нибудь хворостину. И за тем, чтобы молодой и достаточно ладно прорисованный организм не остался без пятидесяти процентов глаз.

На бандитские ухватки их коллеги по ретираде она в эти мгновения внимания не акцентировала. И совершенно напрасно их недооценивала.

Не добежав до призывно маячащей дыры в заборе метров двадцати, безухий вдруг резко остановился и развернулся лицом дышащим в затылок подельникам.

– Дочь надо спасать, – выдохнул он. Чью и от чего, никто уточнить не успел. Даже если бы и собирался. Кузьма коротко махнул мечом в сторону шеи Ярины. Ее спасла лишь многолетняя, преобразовавшаяся в набор инстинктов боевая выучка. От колюще-режущей части клинка она сумела увернуться. Но нападение вышло таким неожиданным сюрпризом, а скорость бега с препятствиями достигла таких олимпийских показателей, что она, проскочив под мелькнувшим у самого кончика носа мечом, тут же неловко напоролась на обратное движение руки одноглазого. Который крестовиной меча двинул ей в висок.

На землю, сминая сухие ветки малины, боевая нянька рухнула мгновенно. Елена громко взвизгнула, когда бородач на очень краткое мгновение склонился над Яриной. Но прежде чем малявка успела поднять настоящий крик, каковой способностью владела в совершенстве, Кузьма буднично, без замаха швырнул меч в Дениса. Тот очень кстати оказался достаточно коротким для того, чтобы тратить лишние секунды на молодецкий замах. Распоровшее воздух железо едва не угодило в раскрытый рот «геймера», который как раз собрался выкрикнуть нечто вроде: «Что ты, собака, творишь?!» Крик застрял в горле, голова, послушная отменно сработавшему инстинкту самосохранения, чуть дернулась в сторону.

С глухим стуком клинок рубанул по приземистому деревцу за спиной Дениса. Оставив на коре глубокую борозду, отлетел в какие-то лопухи.

Первым порывом было не поддающееся логике желание швырнуть в гада ответным подарком – своим тесаком. Но ушлая безглазая скотина, очень умело воспользовавшись связанной с маневром уклонения заминкой, уже успела отбежать на приличное расстояние.

Освободив руку от рукояти меча, Кузьма здоровенной, грязной и, наверное, основательно вонючей ладонью закрыл рот причитающей княжне. Она извивалась, брыкалась, пыталась вырываться и даже кусаться, но на уносившего ее волчару все эти ужимки не производили никакого впечатления. Он на удивление ловко проскочил под лапой кряжистого дерева – и как будто растворился в кустах.

Бросаться за ним смысла не имело. Денис точно помнил, что карта была у Ярины, как и то, что одна из отметок на ней располагалась на удивление близко к точке эвакуации. Правда, картой этой надо было еще как-то завладеть.