Игра на выживание

– И не узнает. Сяс тебя прирежу – и обратно. Кабан хоть и орал: «Пали», но до этого велел своим консять всех беглецов, акромя тебя. Так что на бырысы его мне плевать, а Сологуб мне токмо спасибо сказет.

– Ты или воняй в сторону, или сходи к зубному. Пусть он тебе спасибо скажет.

И Денис снова сделал то единственное, что могло стать козырем в игре с более умелым мясником, – сделал неожиданный ход. Без замаха обеими руками швырнул топор в скалящуюся щербатую репу. Рыжий ругнулся, выбросил вперед обе руки и отбил летящий в лицо подарок. А потому упредить следующий выпад противника не смог. Тот ринулся вперед и со всего размаху врубился плечом в его живот. На пол упали оба. Щербатый, чертыхаясь, пару раз махнул ножом, пытаясь достать проныру, но порезал только воздух. Когда оба, тяжело дыша, поднялись на ноги, Сологубов стражник виртуозно покрутил кинжал меж пальцами.

– Сто, все выкрутасы консились?

– Один остался.

И Денис щелкнул кнутом на короткой ручке. Тем самым, что, как он запомнил по предыдущей их встрече, рыжий держал за голенищем сапога. Тяжелый кончик хлыста пропорол кожу на морде шепелявого, рассекая надвое его нос. Он вскрикнул и схватился за окровавленное лицо.

Именно в этот момент в сантиметре от уха Дениса – того самого, что было прострелено – гнусаво пропел арбалетный болт. И воткнулся щербатому аккурат меж воздетых к лицу пальцев. Точно в лоб. Денис развернулся к стрелку.

Ярина.

– Долго возился.

Рыжий с грохотом рухнул на спину.

– А если бы попала в меня?

Она пожала плечами:

– Стал бы чуть краше. И уж точно умнее. А может, и покинул бы наконец этот постылый мир. Или уже передумал?

– Нашел другой путь.

– Да? И когда успел?

– Не поверишь. Гловач указал.

– Когда увел тебя из поруба?

– Именно для того и увел.

Со двора снова бахнули выстрелы. Рассерженная стайка пуль впилась в балки и перекрытия, выбивая труху и деревянные волокна.

– Уходим отсюда! – Один из лазутчиков Глинского, разрядив самострел в сторону польских стрелков, глядел на них хмуро и подозрительно.

– Княжны Елены с вами нет? – тут же напустилась на него, вспомнив, видимо, о прямых своих обязанностях, милитаризированная нянька.

– Ее увели.

– С безухим татем?

– Он сказал, что уносит ее от погони, а двое полюбовников прикрывают их отход. Мы уж подумали, что какие-то католики-садомиты припрутся. Хотели позволить погоне их порубать. Но тут появились вы. Безухий не сказал, что одна из вас – баба…

Он откровенно осуждающе посмотрел на Ярину. Так, будто следующим грехом в его списке, сразу за содомским, стояла служба женщин в вооруженных силах.

– Стало быть, тех, на поле, перестреляли вы?

– Да. Долго еще будем трепаться? Мы всего лишь дозорные. Нас мало. И за пустым трепом перестреляют уже нас.

– Веди.

– Я-то поведу. Но двигать будем быстро.

Лазутчик не то что без особой жалости, а даже с насмешкой глянул на Ярину, переведя взгляд на ее пораненную ногу. Денису почему-то захотелось за это полоснуть по роже нагайкой и его.

– Разберемся, – угрюмо обронил он, снова без всяких сантиментов взваливая попутчицу себе на загривок.

* * *

– За каким лешим ты их притащил сюда?

Командир устроившего рейд по тылам врага московского разведвзвода из всех геометрических фигур больше всех статью своей походил на квадрат. Ростом едва доставал Денису до кадыка, зато крепкие плечи раздавались вширь не хуже иного забора. Головного убора по какой-то причине на нем не оказалось, и ветер, разносивший по городу удушливый запах дыма, гари и отчаяния, играл с его серыми от неряшливой седины волосами.

– Ну, тык… – пока ничего дельного их провожатый, молодой и сутулый боец с крашеной рожей, придумать не смог.

– Что ты мычишь, как телок? Где остальные?

– Повели за собой погоню.

– За каким хреном? У вас задача была наблюдать за передвижениями стражи и предупреждать нас о возможной атаке. А вы что за войну там устроили?

– Ну, дык, княжна ж…

– Княжна ж, – угрюмо передразнил сутулого его приземистый, что пенек дуба, командир. – Откуда только она взялась тут на наши головы…

Когда на риторический вопрос ответ так и не прозвучал, Денис решил подать голос сам:

– Послушай, приятель, мы так же, как и ты, занимаемся спасением юной княжны. Так что в том, что твои люди привели нас сюда, нет ничего удивительного. Или противоречивого.

Колючий взгляд старшего в отряде мгновенно воткнулся в глаза Дениса. Седая дуга усов недовольно встопорщилась.

– Ты чьих вообще будешь, собака побитая? Тебя тут вообще быть не должно. Из охороны княжны? Тогда почему живой, тогда как все твои соратники головы сложили, обороняя ее? Аль, может, литовский приблуда?

– Он такой же литвин, как ты попадья.

Ярина понуро сидела на завалинке и пыталась перевязать себе ногу относительно чистой полоской ткани, которую кто-то из вояк Глинского оторвал от своей нижней рубахи. Лицо ее приобрело сероватый оттенок, здорово осунулось и теперь подходило для маскировки в окутавшем город смоге гораздо лучше, чем вымазанные какой-то глиной физиономии лазутчиков.

– Ужель кто-то бабе слово дал?