Игра с химерами (СИ)

– Свадьбу?! Детей?! Меня с ним?! Ребята, слышали? Ну каков юморист! – я опрокидываю в себя штоф и грохаю посудинку на стол, в тайне надеясь подобным звуковым подозвать понимающего официанта. К моему облегчению, стакан тут же наполняется. Парень из Селефаиса умница, пожалуй, я даже готова раскошелиться на чаевые.

– Над, а Над, – в поле моего зрения оказывается пятнистая шубка циветты, – Мы с девочками решили потанцевать. Ты с нами? – она не удерживается и дотрагивается до моих плеч. Мех фурры уже слегка искрит, энергия поступает.

– Прости, Дюна, не сегодня.

– Жаль, в тот раз мы так зажгли, что едва не разгромили кабак, – она смеётся, мимолётным движением поглаживая округлившийся живот. Беременна. Вот поэтому и такая активная – выкармливает дитя.

– Решила, как назовёшь? – спрашиваю я. Циветта улыбается во всю свою зубастенькую мордочку:

– Если будет похож на папу, назову Зефир.

Занятный эксперимент. На моей памяти фурра первый раз забеременела от инкуба. Интересно, что там сейчас шевелится в её чреве.

Официант приносит мне чашечку с голубой льдинкой – для раскуривания глясары. Тварь Углов не сводит с меня глаз.

– Ну, чего упялился? – интересуюсь я, делая заветный финт пальцами, дарующий мне успокоительную палочку.

– Тебе больно, – уверенно говорит он.

– Да ну? – я делаю такую могучую затяжку, что начинает колоть в носу, – Слушай, это гениальное открытие.

– Каково это: не плакать?

– Чувствую себя как моа, – глоток мут-дью, – Ну знаешь, может, большая такая нелетающая нелепица. Здоровенная, с куцыми крыльями… Не знаешь? Яйца ещё несла огромные. Ну, понял? Вот. Я – моа. С яйцами. Смотрю на тех, кто летает, сижу в своём неряшливом гнезде и даже не знаю, что меня истребят к чёртовой матери, – этот стакан подозрительно быстро заканчивается, что за привычка подавать такую мизерную склянку человеку, решившему надраться? – Официант!!

– Не делай этого.

– Неси сюда бутылку, я праздную своё исключение из движухи! Праздную любование чужим счастьем через стеклянный купол, где я – на другой стороне и у меня нет VIP-приглашения!

Среди дримеров чувствуется оживление. Неудивительно: прямо посреди кабака хочет налакаться из горла совершенно голая баба. Скажи мне кто – я бы и сама посмотрела.

– Ик! Ох же ты, – я успеваю сделать всего один глоток. Зрение ясное, тело реагирует на команды, но мут-дью заставит меня высказать всё, что придёт в голову. Или ответить на любой вопрос.

– Наверное, ты много от него требуешь, – раздаётся густой бас. Кажется, этого парня зовут Лаки, и он очень хорош в охоте на Мигрирующих.

– Я?! Правило номер три! – с возмущением выпаливаю я, разрываясь между бутылкой и глясарой.

– Что за правило? – спрашивает молоденькая фурра-каракал.

– Как? Никто не знает правил, по которым я живу? – моему изумлению нет предела, – А, ну хотя да, они же не вытатуированы на моей заднице.

Смешок. Я всё ещё борюсь за своё достоинство, и они это ценят.

– Говори уже, – подталкивает Тварь Углов.

– Ладно-ладно. Первое: никаких богов. Второе: никаких авторитетов. Третье: никому не принадлежать и самой никогда не заявлять права. Четвёртое: не думать ни о ком и ни о чём лучше или хуже, чем есть на самом деле. Это мои мантры против разочарований, и обычно они работают. Но вот сейчас был облом, и… Дайте я закинусь, хватит уже пялиться!.. Другое дело.

– Так и как надо поступить по правилу номер три?

Не узнаю голоса. Дримеров стало гораздо больше после моего ухода, а бейдж с именем скрыт толпой.

– Всё просто. Я не могу дать ему ничего хоть сколь-нибудь ценного. Знаний моих он не хочет, тело его не восторгает, внешность – озадачивает. Так что я дарю ему самое ценное из всего, что может дать человек человеку – свободу.

– Свободу? – Тварь Углов моргает, покрывая глаза желтоватым третьим веком. Как ящерица. Занятно.

– Именно. Никакого общего жилья, никаких «я за тебя заплачу», никаких «дай помогу», никаких «клянусь, я тебе не изменяю». Он волен делать всё, что считает нужным и жить так, как ему хочется. Передо мной не надо отчитываться, не надо лететь на свидание со мной, будто это последний шанс увидеть настоящее НЛО. Не надо цветов – мне ещё отрезанных половых органов растений не хватало, бр, не надо подарков – что подарить себе я и сама знаю. Понадобились друг другу – сошлись. Не понадобились – что ж, пусть так. Никто никого не ревнует, никто не жалуется на секс на «отвали», никто никому не приедается. Каждый сам готовит и сам стирает то ли свои лифчики, то ли свои семейки. Любовь живёт примерно три года – так зачем сажать её в клетку и тыкать раскалённым прутом за каждую провинность, верно?

– Выходит, он тоже не может назвать тебя своей? – подаёт голос Дюна.