Иисус и иудаизм

Расхождение между двумя группами фактов можно увидеть и в случае, если мы сопоставим казнь Иисуса и его учение. Иисус был казнен римлянами как претендующий на царскую власть, т.е. как имеющий мессианские притязания (см. ниже, гл. 11). Так смотрели на него не только римляне, но, вероятно, и «народ», и ученики 6. Однако если бы наши сведения о нем ограничь вались его притчами и связанными с ними речениями, мы не могли бы ожидать такого исхода его публичной деятельности. В его учении нет ничего, что давало бы основание считать, будто его казнили по подозрению в призыве к мятежу. Характеристика царства как предполагающего «переворот ценностей» и включение в него грешников могли оскорбить кого-то из благочестивых, но они не объясняют его казнь римлянами. Призыв следовать за ним во что бы то ни стало и любить своего ближнего не дает оснований видеть в нем угрозу установленному порядку. Это подтверждают и немалые усилия некоторых исследователей найти причину смерти Иисуса в его учении. Они полагали» что к казни его привело обещание прощения, а недавно Ричиз предположил, что предметом конфликта были любовь, милосердие и благодать 7.

Хенгель дает следующее решение этой проблемы. Иисус, по его утверждению, не призывал всех следовать за ним, но он надеялся, что все покаются («Charismatic Leader», p. 61; ср. p. 62)*. Миссия учеников заключалась в том, чтобы передать эту весть «всему Израилю». Именно они «провозгласили весть о покаянии или о непосредственной близости правления Бога» (р. 73). Хенгель понимает, что в отрывках, рисующих миссию учеников, более поздние материалы были «почти неразрывно спаяны... с унаследованным более древним преданием» (р. 74), но рассматривает эту миссию как действительно имевшую место. Тем, кто так не думает, он указывает на трудности, с которыми они столкнутся:

В том, что Иисус разослал учеников, в принципе едва ли можно сомневаться, даже если уже невозможно реконструировать обстоятельства этого события во всех подробностях. Всякий, кто считает предание о Миссии в принципе исторически недостоверным, должен адекватно объяснить, почему Иисус призывалотдельных людей следовать за ним, причем в столь суровой форме, которая не имеет аналогов, хотя он не собирался основывать ни царский «мессианский» дом, ни эзотерическое ядро общины (р. 74).

Мнение Хенгеля имеет под собой основание. Если мы считаем, что Иисус, призывал учеников, преследовал какую-то цель, мы должны эту цель указать. Разумно предположить, что он хотел, чтобы они завершили его дело, обратившись к более широкой аудитории. Есть, однако, одно соображение, вызывающее некоторые сомнения. Хенгель далее утверждает, что сами ученики не совсем понимали миссию Иисуса. Они толковали ее как «собирание всех слушавших его в Галилее в духе традиционных еврейских национальных мессианских чаяний». Он продолжает:

Поэтому вполне возможно, что из-за того, сто ученики не могли выйти за рамки апокалипсических и национальных понятий, служение, которое он мыслил как их особое персональное призвание, в целом было неэффективным (р. 79).

Через некоторое время мы вернемся к вопросу о непонимании учеников, и я предложу альтернативную точку зрения; сейчас же мы можем задаться вопросом: куда нас ведет теория, согласно которой почти все — римляне, народ и ученики — неправильно понимали намерения Иисуса? Если именно непонимание привело к кресту, мы должны заключить, что его намерения были безобидными. По мнению Хенгеля, так это и было. Иисус провозгласил покаяние и близость Бога (р. 73). Массы, следуя римлянам, «не могли себе представить, чтобы кто-то харизматически провозгласил близость владычества Бога, не преследуя, хотя бы втайне, политических целей» (р. 59), и из-за этого непонимания Иисус был убит. Только саддукеи, — неожиданно утверждает Хенгель, — все прекрасно понимали. Они «последовательно поддерживали гонения при Ироде Агриппе I. а позднее позаботились о казни Иакова, брата Господня (р. 40), причем обвинения против Иакова были аналогичны «тем, с помощью которых они добились осуждения Иисуса тридцатью годами ранее» (р. 42).