Иисус — крушение большого мифа

Однако автор Евангелия от Иоанна не останавливается на этом образе единения («я — в Отце, вы — во мне, и я — в вас»), но идет еще дальше в развитии этой идеи. Ведь если вышеприведенное речение Иисуса можно понять, как указание на некое опосредованное пребывание людей в Боге-Отце через пребывание в Иисусе, то в речении, записанном в 17 стихе 20 главы, всякая «опосредованность» уже исчезает, поскольку сказано там уже следующее: «Восхожу к Отцу моему и Отцу вашему».

Бог здесь — уже ровно в той же степени Отец всем людям, в какой он является Отцом Иисусу. А это означает, что применительно к людям, термину «творение» никоим образом нельзя придавать смыслового значения «изделия»! Соответственно, полностью нелепо думать и говорить о том, что Бог может обращаться с людьми, как с «изделиями», критически оценивая их на «пригодность» и «выбраковывая» те, что «не прошли тестирования».

В приведенном речении Иисуса не только в очередной раз утверждается, что люди для Бога — это его дети, но и говорится уже о полном равенстве категории «сыновства Богу» между Иисусом и остальными людьми. Насколько Бог есть отец для Иисуса, настолько же он является отцом и для всех людей!

Мысль эта крайне неприятна для любого религиозного человека, в менталитет которого подобное равенство никак уложиться не может. Однако, Иоанн и на этом не останавливается, вкладывая в своем Евангелии в уста Иисуса идеи и вовсе уж «крамольные». В первой части этой книги, мы уже рассматривали ситуацию, которая описывается в 10 главе Еванеглия от Иоанна, — вспомним и вникнем в нее еще раз.

Итак, мы видим, что Иисус оказывается окружен крайне агрессивно настроенной по отношению к нему толпой, которую вывели из себя слова его ответа на один из вопросов, поскольку в своем ответе Иисус допустил выражение, расцененное, как однозначное преступное богохульство. И это были слова: «Я и Отец — одно» (Ин.10:30).

Далее в Евангелии следует описание последовавших событий:

«Тут опять Иудеи схватили каменья, чтобы побить его. Иисус отвечал им: Много добрых дел показал я вам от Отца моего; за которое из них хотите побить меня камнями?

Иудеи сказали ему в ответ: Не за доброе дело хотим побить тебя камнями, но за богохульство, за то, что ты, будучи человеком, делаешь себя Богом.

Иисус отвечал им: Не написано ли в законе вашем: „Я сказал: вы — боги“? Если Он назвал богами тех к которым было слово Божие, и не может нарушиться Писание, тому ли, которого Отец освятил и послал в мир, вы говорите „богохульствуешь“, потому что я сказал, что я сын Божий?» (Ин.10:31–36).

Как видно из приведенного отрывка, слова Иисуса о его единстве с Богом, воспринимаются толпой, как слова о равенстве с Богом, что классифицируется, как несомненное богохульство, за что в те времена положено было предавать казни. Понимая критичность ситуации, Иисус пытается объясниться с толпой, но делает он это, согласно тексту Евангелия, весьма и весьма своеобразно.

Он не пытается остановить толпу, жаждущую в своем «праведном гневе» крови, уверениями, что его «не так поняли», и что в свои слова о Боге, как об Отце он вовсе не вкладывал смысла бого-равенства. Не пытается он сказать и того, что жалкая толпа людишек должна бы усмириться, поскольку, если сами они и впрямь бесконечно неравны Богу, то вот, — они видят перед собой того, кто действительно есть Бог, а потому — берегитесь!..

Нет, он не пытается ни задобрить толпу, ни запугать ее. Вместо всего этого, он вдруг делает, самое что ни на есть, неожиданное заявление — он напоминает толпе то, что сказано в Книге псалмов, в Псалме 81. А сказано там буквально следующее:

«Бог встал в сонме богов, среди богов произнес суд: Доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым? Давайте суд бедному и сироте, угнетенному и нищему оказывайте справедливость. Избавляйте бедного и нищего, исторгайте его из руки нечестивых. Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются.