Их было 999. В первом поезде в Аушвиц

Манци Швалбова вместе с другими врачами занималась тем, что заменяла в карточках номера больных девушек из блока 25, имевших шансы выздороветь, «номерами женщин, которые уже умерли в своих блоках, поскольку только номера и должны были совпадать». Элла (№ 1950) не вдается в подробности этих манипуляций, но, как писарь, она явно могла принадлежать к числу тех немногих женщин, кто мог ей помогать с подменой номеров. Элле сейчас 95 лет, ее организм уже очень слаб, но ясность мысли в ней порой просыпается. «Да, я спасла некоторых», – признает она, отвечая на этот вопрос. Одной из «некоторых» была Ирена Фейн (№ 1564).

Ирена отморозила пальцы ног, и из-за хромоты ее отправили в блок 25. Дабы меньше контактировать с заразными больными и умирающими, она стояла во дворе, стараясь придумать, как оттуда выбраться, и тут в блок со своим ежедневным рейдом пришла «трупная команда», включая Марги и Берту. Марги вспомнила Ирену по Гуменне и поняла, в какую беду та попала. Элла тоже узнала Ирену, поскольку – по словам Ирены – была у нее блоковой в Аушвице I. Между девушками с первого транспорта существовала особая связь. Они бы все равно не смогли спасти Ирену, будь та тяжело больна, однако Ирена была здорова. Просто слегка прихрамывала. Заносить номера вновь поступивших в журнал блока 25 входило в обязанности Эллы, а, значит, она могла их и не заносить.

У Эллы «имелась [лишняя] покойница, – рассказывает Ирена, – поэтому ее они внесли, а меня вытащили».

«Поколдовав» с регистрационными карточками, Элла заменила номер Ирены на номер мертвой девушки. Теперь предстояло Ирену вытащить. Когда они вывозили одно из мертвых тел, Ирена взялась за ручку каталки и пошла рядом.

«Никто из остальных, разумеется, не сказал ни слова», – вспоминает Берта. А эсэсовцы не заметили, что возле каталки на одну девушку больше.

Ирена помогла погрузить тело в кузов, но теперь ей предстояло решать новую задачу. Ей требовалось время на поправку, но так, чтобы не попасться на глаза эсэсовцам и чтобы о ней не доложили. Элла поместила ее в свой блок – тот, где должность секретаря занимала ее сестра Эди (№ 1949), в чьи обязанности входило пересчитывать жительниц блока и сообщать, сколько из них ушло на работу и сколько осталось. «Моя обязанность – подавать рапорт, но этим все и ограничивалось», – объясняет Эди. В Аушвице не бывало простых решений, но Эди, по крайней мере, могла хоть что-то сделать для девушек, если хотела. Теперь у Ирены было укромное место, чтобы спрятаться, пока она не сможет нормально ходить. Но тут возникла еще одна проблема. Мизинцы на ногах почернели от гангрены.

Чресплюсневая ампутация – операция несложная, но откуда Ирена узнала, что именно нужно делать? Может, ее проинструктировал кто-то из врачей? Маловероятно, поскольку она не пользовалась никакими хирургическими инструментами. После отбоя она под покровом ночи выскользнула из блока в поисках осколка стекла достаточных размеров, чтобы его можно было крепко держать. Найдя наконец такой осколок, она закусила зубами тряпку, чтобы не заорать от боли, и вырезала омертвевшие части пораженных гангреной пальцев. После этого обернула раны газетой[62].

Через пару недель, когда Ирена вышла наконец в «шлепанцах» на поверку перед работой, газету она снимать не стала. И ее почти сразу остановил эсэсовец Антон Таубе – известный своей жестокостью палач, чьей излюбленной забавой было заставить узника выполнять в грязи разные упражнения, а потом убить его, раздавив ногой череп.

– Номер 1564, что ты там прячешь?

– Пальцы зудели, и я их сильно расчесала, поэтому пришлось перевязать, – солгала Ирена.

– Не заживет к следующей селекции, отправишься в печь! – ответил он.

Через пару минут на «повязку» Ирены обратила внимание эсэсовка Дрешлер и тростью указала ей отправляться на газ.

Ирена показала ей свой номер в надежде, что принадлежность к первому транспорту ее спасет.

– Офицер Таубе сказал, что на газ я пойду в следующий раз, если не заживет. Но не сейчас!

Дрешлер недовольно скривила свои мерзкие губы, но позволила Ирене остаться в шеренге.

Одно стало понятно наверняка: Ирене срочно требовалось найти кого-то из сортировочной бригады, чтобы «организовать» обувь, которая защитит ее не только от погоды, но и от назойливых взглядов эсэсовцев. Так или иначе, но обувь она раздобыла. Даже малейшее проявление доброты к человеку могло изменить его жизнь, а то и не только его. Может, это тоже «башерт», в который верила Марги Беккер? Если так, то именно благодаря спасению Ирены выживет в итоге и Эдита.