Иконография Богоматери. Том первый

Упоминаемый Константином Порфирородным[232] «первозданный» храм Божией Матери в стенах Великого Дворца, с которого начиналась торжественная процессия или выход императора в Великую церковь, был, очевидно, той часовней, которая была построена раньше всех других дворцовых часовен и церквей. Между тем, мы знаем наверное несколько дворцовых церквей, относящихся ко второй половине V-го века, и потому в праве думать, что постройка этой часовни относится к первой половине V-го века или же ко временам Пульхерии и Евдокии. Ко времени Анастасия (492–518) относятся постройки храмов во имя Божией Матери Урвикия – в его собственном доме и в военном лагере – Стратегионе. Много храмов было построено, а еще более того перестроено и расширено, Юстином (518–527): в доме патриция Евгения, близ Вуколеона, в Лифостроте. За то же время в Константинополе возник ряд подворий: Египетское, Критское, Сирийское, Иерусалимское и мелких обителей и монастырей, при которых хотя и не было больших церквей, но всегда находились часовни или молельни. Таким образом, как уже сказано было ранее, Константинополь во второй половине V-го века вполне приготовился к своему представительству для всего христианского Востока, и народные религиозные движения и церковность были в нем настолько сильны, что уже не стеснялись ни нерасположением, ни даже еретичеством императоров, как, например, Анастасия, а, напротив того, вследствие различных административных стеснений, еще более развивались и усиливались. Таков смысл многих преданий о почитании Божией Матери в Византии. В частности, заслуга одного из главных строителей византийской империи и столицы – Юстиниана – состояла именно в том, что он, хорошо поняв назначение и роль столицы в христианском мире, приложил всю свою прозорливую политику к достижению этой цели. Начиная VI-го века, Александрия теряет свою гегемонию и просветительную роль на Востоке, а Сирия приходит в упадок, который подготовил и облегчил мусульманское ее завоевание. Юстиниан не только отличался благочестием, но и сознательно разделял народный энтузиазм во имя религии, и после церквей особенно «знаменитых» – во имя Божие (Софии и Ирины) – строил больше всего церквей во имя Божией Матери: между ними большой храм в Гиерии на азиатском берегу, «не описуемый словами», и храмы – Влахернской Божией Матери и Живоносного источника за Золотыми Воротами. Анекдотическая история постройки храма Живоносного источника одним своим примером ясно обрисовывает сознательное и намеренное последование Юстиниана народным – и даже простонародным – верованиям и суевериям. При его преемниках продолжалась та же, усвоенная целым поколением, политика, и Константинополь становится настолько видным представителем христианского Востока, что даже начавшиеся со второй половины VI века провинциальные неурядицы и нашествия варваров не могли отозваться на этой роли византийской столицы. Видным доказательством передового положения Византии являются такие постройки времен Маврикия, в период наибольших смут, как храм Божией Матери «Ареобинда» и др.

Но наиболее важными и вескими фактами для иконографии Божией Матери в эту древне-византийскую эпоху являются не постройки церквей во имя Божией Матери, а те народные и малозаметные стороны религиозной жизни Византии, которые рано придали ей своеобразный характер. Тесная связь народного культа с почитанием Богоматери явилась затем своего рода двигателем столичной и отчасти политической жизни – как в эпоху процветания, так и в эпоху иконоборства. В 469 году в Константинополь принесена была из Иерусалима (по свидетельству, занесенному в хронику Кедрина) одежда (ἡ ἐσϑὴς – мафорий) пресвятой Богородицы, обретенная у одной благочестивой еврейской девицы, и положена в храме Влахернском, в особом здании, сооруженном для ее хранения. В 511 г. в том же храме установлен был некоторый краткий чин служения и молений Богоматери Деве, исполнявшийся впоследствии в особо назначенные дни. В течение VI века храмы Божией Матери стали в столице на первый план: они делаются, подобно храму Софии, убежищами (известие под 602 г.), а иконы Божией Матери появляются на мачтах военных судов Ираклия; тот же император вверяет в 622 году, при отъезде, столицу империи охране Богоматери и ее чтимой иконы. Местность Влахерны, с построенными там храмом, святым источником, купелью для омовения, расписными портиками[233] и общественными банями (в 587 г. при Маврикии), является отныне, с учреждением торжественных служб и крестных ходов в Халкопратийский храм, священным участком столицы. Через год Маврикий указал совершать во Влахернах литию в память Божией Матери, с хвалебными песнопениями в честь ее, как всенародный праздник[234].