Иконография Богоматери. Том первый

Как вообще Влахернский храм связан с греческим почитанием Божией Матери и его художественными формами и священными обрядами, так, в частности, установленные в этом храме особые службы, с исполнением акафиста Божией Матери, имели важнейшее историческое значение для VII века. Подобно художественному движению этой эпохи, литература VI–VII веков выделила, как известно, с начала VI века несколько славнейших творцов христианской лирики: великого Романа[235], Сергия патриарха (610–638) и творца акафиста в 626 году, Софрония Иерусалимского патриарха (629 и 634–644), Андрея Критского (650–720), Иоанна Дамаскина († ок. 754 г.) и Косму Маюмского (еп. в 743 г.). Знаменательно, что, кроме патриарха Сергия, все они происходят из Сирии или Палестины, как и иконописцы, создавшие византийскую иконографию в VI–VII столетиях.

В настоящее время утверждают[236], что праздник акафиста (суббота 5-й седмицы четыредесятницы) не установлен прямо в память освобождения Константинополя от Персов и Аваров в 626 г. и не имеет связи с упоминаемыми в повести избавлениями города от Арабов в 678 и 718 гг. Основанием этого мнения служит то, что византийские месяцесловы полагают память упомянутых событий на числа, совсем не подходящие ко времени четыредесятницы, но близкие к числам действительного происшествия событий: событие 626 г. – 7 августа; 678 г. – вероятно 25 июня, и 718 г. – 16 августа. Однако, косвенной связи праздника с событием 626 г. нельзя отрицать, и нужно думать, что он был установлен по случаю окончательной победы над Персами в 627 г., во время начавшихся в марте переговоров о мире, закончивших упорную борьбу. Между прочим, на 6-м часе в будничные дни четыредесятницы читаются паремии из прор. Исаии, подобранные так, что в них, под образами ветхозаветных событий, заключается история войны с Персами. Так как осада Константинополя особенно поразила Греков, то события 626 года наиболее и выдвинулись в памяти основания праздника.

Итак, древняя византийская эпоха представляет два характерные периода, которые можно было бы назвать, по именам наиболее видных представителей их, константиновским и юстиниановским. Первый период примыкает к древнехристианской эпохе и может быть характеризован римской культурной основой и общевосточным влиянием. Второй период, от начала царствования Юстина (518 г.) и до Льва Исавра (716), открывающая иконоборческую эпоху, является временем образования самобытной Византии, на основе использования восточной культуры и искусства. Но, насколько этот первый самобытный период византийской культуры и искусства был еще полон старым, римским духом, можно судить даже по нижеследующему очерку юстиниановских построек во имя Богоматери.

Сведения о Юстиниановых постройках храмов во имя Божией Матери сообщает, как известно, Прокопий[237], который с ударением, после описания храмов Софии и Ирины, переходит «от Бога к Его Матери». «Юстиниан – говорит Прокопий – на всем пространстве Римского мира (πανταχόϑι τῆς Ῥωμαίων ἀρχῆς) построил множество храмов, посвященных Богородице, столь же великолепных, сколь огромных и роскошно украшенных, так что, если бы кто один из этих храмов узрел, то подумал бы, что на него обращены были все усилия, и все время, и средства всего царства». Таким образом царь построил (ᾠϰοδομήσατο) храм Божией Матери вне стен, во Влахернах, ибо постройку, «совершенную еще пок. Юстином, следует приписать Юстиниану, так как в царствование того он также управлял царством (ϰατ᾽ ἐξουσίαν αὐτὸς διῳϰεῖτο)». Прокопий восхваляет архитектуру храма и только в двух словах упоминает о священном его значении: ἱερώτατός τε ϰαὶ σεμνὸς ἄγαν. «Другое святилище принес он Богоматери в месте, называемом «Источником», где находится густая кипарисовая роща и пышные луга с цветниками, сад плодоносящий (παράδεισος εὐϕορῶν τὰ ὡραῖα) и источник, неслышно (ἀψοϕητὶ) текущий чистою сладкою водою». «Богатство храма – говорит Прокопий – нельзя ни почтить достойными именами, ни описать размышлениями, ни выразить словом». Оба храма Божией Матери были, таким образом, вне стен города – Влахернский у берега морского, храм же Источника у Золотых Ворот – и Прокопий напрасно пытается оправдать религиозные причины выбора такого места уподоблением: эти храмы были как бы два непреоборимых охранителя городских стен (ἀϰαταγώνιστα ϕυλαϰτήρια τῷ περιβόλῳ τῆς πόλεως). Затем в Герее (Ἡραίῳ – ныне зовут Гиерий), на берегу моря, построил он храм Богоматери, также замечательный. В том месте города, которое называют Девтерон, «великолепный и дивный храм построил он во имя св. Анны, матери Богородицы и бабки Иисуса Христа».