Иконография Богоматери. Том первый

Юстиниан соорудил также ряд церквей и благотворительных учреждений во имя Богоматери в Святой Земле, начиная с Иерусалима и кончая Синаем. В Иерусалиме Юстинианом построен великолепный, по обширности и по богатству исполнения «ни с чем несравнимый» храм Божией Матери, который местные жители зовут «новою церковью». Прокопий описывает эту постройку близко к действительности, но, к сожалению, уснащает описание грузной и многословесной риторикой. Отбрасывая последнюю, можно из его подробного текста понять, что для этой постройки был выбран отдельный, особенно высокий холм Иерусалима. Многие постройки этого города вообще устраивались частью на холме, а частью под холмами, но этот храм был устроен иначе, так как Юстиниан приказал его поставить на самом высоком холме, причем заранее указаны были размеры храма. Но так как холм оказался недостаточным для этих размеров, именно в южной и восточной частях, то строители прибегли к чрезвычайному способу: заложив фундаменты в низменности, возвели на ней колоссальные субструкции, пока постройка достигла уровня скалы, и для прочности сделали эти субструкции сводчатыми; затем, на получившейся таким образом площади (на ¼ искусственной) воздвигли уже самый храм. Для этого предприятия добывали из окрестных гор камни громадных размеров, перевозя отдельные штуки нередко на повозке, запряженной сорока волами. Крышу храма сделали из колоссальных кедров, а внутренность выполнили множеством колонн, иногда громадных размеров, из открытого в тех же соседних горах мрамора, огненного цвета, поставленных в два этажа, один над другим. Перед входом в храм стояли две колонны столь колоссальных размеров, что подобных им не было еще в мире. Храм был построен на холме, который, в пределах Иерусалима, был самым высоким городским пунктом (Масличная гора выше, но она вне Иерусалима) и представлял с одной стороны именно такую крутизну, которая могла дать повод и место для громадных субструкций. Как мы имели уже случай говорить ранее[238], храм, построенный Юстинианом, может быть отожествляем с мечетью Эль-Акса, хотя храм, по-видимому, существовал еще в IX веке[239], а мечеть была построена в VII веке. Свидетельства легендарные и иконографические указывают возможность приурочения храма Божией Матери к холму Сиона. Так, например, в иллюстрациях Толковой Псалтири является довольно обычным, при упоминании Сиона, изображать высокий холм, на нем дом Божией Матери и внутри его образ Знамения, а внизу, у подножия холма, пророка Давида, воспевающего гору Сионскую[240]. Однако, именем Сиона в легендах, у паломников и пр. называли вообще наиболее священную, после храма Гроба Господня, часть Иерусалима, крепость его и даже самый город, а потому основывать на этом употреблении имени реальное указание места храма вряд ли возможно. Около храма были устроены обширные больницы, приюты и богадельни.

При Синайском монастыре, у горы Хорива, Юстиниан соорудил церковь во имя Божией Матери, сохранившуюся доныне; он построил также: церковь Божией Матери на горе Гаризим, в Иерихоне и приют там же, церковь Божией Матери на Масличной горе и молитвенный дом ее имени (τὸν οἶϰον τῆς Θεοτόϰου) в Порфиреоне в Сирии, великолепный храм Божией Матери в Антиохии, в Феодосиополе, и дворцовый храм Божией Матери в Карфагене.

Как видно из этого перечня, Юстиниан явился и в этом религиозном деле продолжателем римских традиций, данных Адрианом, Диоклетианом и Константином. Сооружения Юстиниана, какого бы они ни были рода – городские ли стены, стратегические башни, крепости, дороги, или же обширные термы и публичные мыльни, равно как большие и великолепные храмы – были в большинстве делом римского административного усмотрения, сдавались подрядчикам, исполнялись в принятом широком масштабе и преследовали скорее государственную, чем религиозную или общественную задачу. По-видимому, и судьба этих зданий была более или менее одинаковая: государство, сосредоточившее у себя государственные капиталы, могло их строить, но города и страны не имели сил их содержать, и потому, чем обширнее здания строились, тем быстрее они разрушались.

Однако, в тех же строках государственного секретаря Прокопия замечается и новая идея, иное отношение к делу религии и храмовых сооружений: говоря о храме Божией Матери, построенном Юстинианом в Авгиле в Мавритании, Прокопий прибавляет, что храм этот явился «стражем спасения и учения истинной веры»; по поводу такого же храма, построенного во имя Божией Матери в Сенте, близ Кадикса и Геркулесовых столпов, он выражается так: «Юстиниан соорудил храм Богородице, возлагая на нее надежды (τὰ προοίμια) своего царствования и обретая в ней необорного стража (ἄμαχον τὸ ϕρούριον) всему роду человеческому». Мы видим в этих риторических прикрасах указание на известный гимн Божией Матери, песнопения димов в ее честь, занесенные у Константина Порфирородного (см. ниже, в главе об иконе Божией Матери Одигитрии), и на общую славу Влахернских молений Божией Матери в VI веке.