Иконография Богоматери. Том первый

76. Изображение преподобной Мелании Римлянки в Ватиканском Менологии на 31-е декабря

Начиная с Нины – первой диакониссы Грузинской церкви – на всем греческом Востоке: в Грузии, Армении и Малой Азии, а затем и в Константинопольской епархии и зависящих от нее местах, и далее в Великой Греции, а также частью и на Западе, до Галлии и Англии включительно, в IV–VI веках в церковной жизни играют значительную роль церковные чины «вдов», «дев» и, в частности, особенно «диаконисс». Историки церкви Сократ и в особенности Созомен передают о знаменитых диакониссах IV и V столетий много любопытных для данного периода подробностей. Такова знаменитая Олимпиада, которую враги Иоанна Златоуста преследовали, как главную его опору и могущественное орудие для проведения его идей в народ; это была благотворительница на весь Восток, ей подчинялись патриархи, и приходили с ней в столкновение Византийские императоры.

Таковы были затем: Пентадия, вдова консула; Анастасия и Целерина, славившиеся в обществе своими богословскими познаниями; Макрина, сестра Григория Нисского, и Магна и Марфана, известные своей оживленной деятельностью. Блаженная Никарета Вифинская, благородного происхождения, славилась, как рассказывает Созомен (кн. 8, гл. 23), добродетелью своего жития; когда она лишилась, по людской несправедливости, своего богатства, она все же не оставила бедных, все делила со своими ближними и занялась приготовлением лекарств для бедных людей. Как свидетельствует тот же историк, он не видал в свое время среди религиозных женщин образца подобного смирения, по которому Никарета даже отказалась от достоинства чина диакониссы.

Диаконисса Олимпиада, жившая в середине IV века, славилась столько же своим богатством, своими благотворениями, сколько своим остроумием и красноречием, силу которого напрасно, однако, желает представить тот же книжник в ее судебных ответах, вместо того, чтобы сообщить нам (гл. 24) какие либо реальные подробности. Ряд диаконисс, живших в IV–V веках[64], причислен был к лику святых. Преп. Мелания Римлянка, во времена императора Феодосия Младшего, расширила свою благотворительную деятельность по всему Востоку, совершая путешествия в Карфаген, Египет, Святую Землю и основывая там женские монастыри (ее изображение в Ват. Менологии под 31 декабря, рис. 76).

К сожалению, мы мало узнаём в данном вопросе реальных подробностей этого бытового церковного явления: если историки-монахи не в состоянии понять и представить даже самых крупных событий, вроде нашествия варваров и падения Империи, то тем более смутным и непонятным остается такое тонкое и сравнительно слабое выступление женщины в духовную жизнь, каково ее участие в церковной жизни. Вот почему известия о диакониссах ограничиваются областью их столкновений с властями, нарушения ими канонических правил и не дают данных для понимания этого бытового явления во всей его широте и значении.

Рассматриваемое время было, затем, эпохой установления почитания памятей святых и особенно мучеников, мощей и чудес, от них являемых, и, в частности, памятей святых жен и дев, мучениц и подвижниц. Из них установилось тогда почитание святых: Пелагии, Палестинской безбрачной отроковицы, Фотинии Палестинской, Феклы, Анастасии Узорешительницы в Сирмии Иллирийской, Гликерии, Евдокии Девственницы и мн. др. Знаменитая Павла, корреспондентка блаженного Иеронима, основавшая монастырь в Вифлееме в 386 году, посвятила в нем храм мученице Екатерине.

Вполне понятно, с каким общим негодованием во всем православном мире было встречено тогда мудрствование и узко-доктринерское толкование пределов почитания Девы Марии, за которой уже давно в народе и в устах клира установилось почетное наименование «Богородицы». Как известно ныне, эта догматическая попытка была результатом философствования немногочисленного кружка сначала в антиохийском клире, затем и в константинопольском, и, в конце концов, послужила только делу вящего усиления почитания Девы Марии и демонстративного распространения этого культа путем учреждения праздников и постройки особых храмов.

Сократ в своей Церковной Истории (кн. VII, гл. 32–35, Migne, Patr. Gr., t. 67, p. 807–8) излагает известный рассказ о пресвитере Анастасии, как лице весьма близком к Несторию) и, по происхождению своему, тоже антиохийце. По словам Сократа, собственно сам Анастасий решился учить и открыто требовать, чтобы никто не называл Марию «Богородицей», ибо «Мария была человек, а родиться Богу от человека невозможно»: Θεοτόϰον τὴν Μαρίαν ϰαλεῖτο μηδεὶς: Μαρία γαρ ἄνϑρωπος ἤν: ὑπὸ ἀνϑρώπου δὲ Θεὸν τεχϑῆναι – ἀδύνατον.