Иконография Богоматери. Том первый

Любопытную копию древнейших миниатюр V–VI веков, исполненную уже в IX веке, представляет (рис. 86) Мюнхенская рукопись № 23631 (Cim. 2). Миниатюры ее выполнены на листах в крестообразной форме, вероятно, потому, что текст древнего оригинала ее был мельчайшим письмом выполнен вокруг креста на четырех свободных полях (чего в этой рукописи нет). Иные миниатюры, например, на листе 24, иллюстрируют Протоевангелие: в середине «Поклонение волхвов», внизу служитель уводит Марию, взяв ее за руку, к первосвященнику; вверху представлен, в обычном переводе, праведный и скорбный Иов на навозной куче, благословляемый десницей из неба, и перед ним его укоряющая жена. «Поклонение волхвов» имеет форму фриза: слева легкий шатер на колонках, с крыльцом и дверью; перед ним, на большом троне с высоким задком, восседает Божия Матерь, держа Младенца (взрослого), благословляющего; к ним спеша идут три юные волхва, одетые по персидски (как в мозаике церкви Аполлинария Нового), с дарами на широких плоских блюдах; сзади них ворота. Для нас важен тип и особенно одежды Божией Матери и Младенца, близко подходящая к мозаикам Марии Маджоре: Дева облачена по замужнему, в пурпурном хитоне и покрове, но покрывало сброшено на спину и не окутывает головы; голова унизана по волосам жемчугом, прическа имеет на верху кробил. В нижней миниатюре пурпурный хитон Божией Матери также покрыт двумя нитками крупного жемчуга, а покрывало, на этот раз накинутое на голову, застегнуто на груди.

IV. Греко-восточный период христианского искусства. Роль Сирии и Египта в быту и искусстве эпохи. Мартирии. Паломничества

Древнехристианский период заканчивается приблизительно с началом V века: историческая грань намечается фактами разделения Римской Империи на Западную и Восточную в 364 году и падением Рима в 410 году. В этот период быт и искусство культурных классов, торговля, условия городской жизни, искусство и художественная промышленность, словом, вся показная сторона жизни, за исключением народных бытовых форм, носит римский характер. Под римским характером и римским стилем искусства следует разуметь историческую прививку греческой культуры и искусства к покрывшему мир древу Римской Империи, которая господствует в первые века христианской эры от крайнего Запада древнего мира до Востока, от Испании до Египта и Сирии, всюду внося порядок и государственные формы цивилизации.

Основание Византии и перенесение в нее государственной резиденции, а отсюда передвижение крупных интересов торговли и перенесение промыслов с Запада на Восток, наконец, падение Рима и культурное возрождение Египта, передней Азии и вообще всего греко-восточного мира способствуют развитию Востока и угасанию Запада. Уже первая половина IV столетия отмечена оживлением греко-восточной образованности и тяготением культурного Запада к восточным центрам, а весь период V–VI столетий должен быть отмечен возрождением греческого искусства и назван греко-восточным периодом. Средоточием культурной и художественной деятельности в эту эпоху являются Малая Азия, Сирия и Египет, а представительными центрами – Константинополь и Александрия, правда, первый позднее, почти в VI веке, тогда как Александрия и Антиохия были центрами культуры уже в предыдущем периоде.

Известно, что VI век доселе, и не без основания, называют золотым веком Византии, или эпохой ее процветания, но его подготовка совершилась не в Константинополе. Если, при самом начале этого периода, и выделяется видная политическая роль Византии, этой новой столицы Константина, то политическое ее значение не должно быть отожествляемо с культурным. Культурная роль Византии начинается только с началом шестого века, а художественное первенство – только с царствованием Юстиниана. Самая постройка византийских дворцов, общественных зданий Византии, даже первых церквей, была, прежде всего, слишком декоративной задачей, чтобы быть сколько-нибудь прочной, и уж, конечно, должна была носить характер официально принятый и наименее оригинальный. По-видимому, в Риме, под влиянием рано усилившегося папства, были более значительные постройки христианских церквей, чем в самом Константинополе, почему и сохранилось их там более[78].

Далее, нельзя не иметь в виду осторожных исторических оговорок[79], по которым роль известного миланского эдикта ограничивается принципиальным признанием полной свободы вероисповедания в Римской Империи. Христианство не было сделано при этом господствующей религией, как обыкновенно полагают. Напротив, только личная принадлежность императорской фамилии к христианству сообщала некоторое равновесие положению его сравнительно с язычеством, у которого не были отняты в течение почти всего четвертого века его вековые привилегии. Нельзя, поэтому, веку Константина придавать значение религиозного и культурного переворота и искать в этом веке исполнения художественных задач христианской веры силами правительства и общества.