Ил-2 атакует. Огненное небо 1942-го

Над ногайскими степями

Линия фронта по-прежнему проходила по Тереку. Мы надолго засели на «точке номер три». В конце сентября в 50 километрах западнее Моздока фашистским войскам удалось захватить плацдарм у населенного пункта Майского. Но в тот район штурмовиков не посылали – значит, наше командование вклинению противника на западном обводе линии фронта значения не придавало. Мы часто летали в район Моздока, где, несмотря на большие потери, фашисты продолжали с севера таранить нашу оборону основными силами 1-й танковой армии. Тревожили сводки Совинформбюро, в которых сообщалось о тяжелых боях в районе Сталинграда. Мы еще тогда не знали, что вокзал тринадцать раз переходил из рук в руки, что враг атаковал рабочие поселки заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады», что город полыхал, а по Волге текла горящая нефть. Хотя между флангами нашего Закавказского и Сталинградского фронтов был разрыв более чем в 200 километров, сталинградцы считались нашими ближайшими соседями. Нужно было помогать им активными действиями здесь, чтобы противник не смог перебросить резервы с Кавказа к Сталинграду.

Наша воздушная разведка обнаружила такой же большой разрыв между сталинградской и кавказской группировками противника. Тогда командование решило ввести в эту брешь 4-й казачий кавалерийский корпус генерал-лейтенанта Н.Я. Кириченко для нанесения ударов по тылам 1-й танковой армии Клейста. К северу от Грозного, за Тереком, где предстояло действовать нашим казакам, раскинулись обширные Ногайские степи с редкими поселениями. В свободные минуты мы занимались изучением этого трудного для ориентировки района: там придется летать. Усаживались перед вывешенной «немой» картой без надписей. Кто-нибудь наставлял указку на темные точки, извилистые линии, а мы на память называли странные наименования поселений, соленых озер, еле приметных речушек. Все это надо запомнить хорошенько, чтобы в полете меньше пользоваться картой.

Пришел к летчикам заместитель начальника штаба по разведке капитан Иван Филимонович Радецкий. Развернул на столе свою карту, расправил ладонями, склонился.

– Даю обстановку в Ногайских степях, – и сделал паузу.

Кто-то из летчиков тут же спросил:

– Начнем с линии фронта?

– Никакой линии фронта, товарищи, нет… – ответил он.

– Какая же это война без линии фронта? – последовал вопрос Феди Артемова. Вопрос был шуточный, так как Федя прекрасно знал, что когда наши войска отходили от Дона к предгорьям Кавказа, то линии фронта на наших картах тоже не было, а война шла, да еще какая! Может быть, мой заместитель ожидал, что Иван Филимонович ответит тоже шуткой. Но Радецкий только откашлялся и продолжал информацию:

– Противник небольшими силами занимает следующие населенные пункты…

Летчики торопливо вынули из планшетов синие карандаши.

– Отметьте: Абдул-Газы, Ачикулак, Махмуд-Мактеб, хутор Березкин… Там у противника отмечены кавалерийские подразделения…

– Неужели у фрицев тоже есть кавалерия? – удивился кто-то.

– По данным всех видов разведки, – продолжал Радецкий, – в Ачикулаке до четырехсот кавалеристов, батальон пехоты и тридцать танков. В остальных пунктах – небольшие пехотные подразделения…

Радецкий ничего больше не сказал. Мы же не на шутку забеспокоились: как бы не спутать с кавалерией противника наших казаков. Вражеские тупорылые, с высокими бортами грузовики мы научились отличать от своих полуторок, а как отличишь лошадей? Вся надежда была на авиационного представителя, которого послали с радиостанцией в пески к казакам. Он-то может подсказать летчикам, где свои и где противник, если, конечно, мы будем действовать у него на виду.

В один из дней к нам на аэродром пригнали большую машину-фургон, а рядом подняли высокую антенну на растяжках. Вместе с этой машиной прибыл штурман дивизии Василий Кривошеин. Собрал летчиков, начал объяснять:

– Это приводная радиостанция. С ее помощью из любого района можно точно выйти на свой аэродром.

– А на цель она тоже может вывести?

– Нет, не может: цель нужно отыскивать самим. «И то хорошо, – подумали мы. – Ведь после штурмовки иногда так закрутишься, что сразу и не сообразишь, в какую сторону лететь».

Кривошеин продолжал:

– Перед вылетом вам настроят самолетный приемник на частоту приводной, при возвращении не забудьте его включить. Тогда и делать вам нечего: удерживай стрелочку посередине – вот и все. Понятно?

– Понятно, – ответили мы, но у кого-то нашелся вопрос:

– А у противника такие станции есть?

– Конечно, есть…

– А если они на ту же частоту настроят?

– Тогда можно прилететь в гости… – улыбнулся штурман.

Летчики недовольно загудели:

– С этой приводной к черту в лапы попадешь!

– Напрасно шумите, товарищи, – успокаивал штурман. – У нас с противником частоты не совпадают, да к тому же свою станцию вы сможете отличить еще и по музыке.

– По какой такой музыке?

– Поставим какую-нибудь известную вам пластинку, она будет музыкальным паролем нашей станции.

После такого разъяснения вдруг спохватился Петро Руденко.

– Тоди будемо ставить «Рио-Риту»! – предложил он, и все грохнули.