Ильич

Серый стоял, слушал, смотрел на холмик свежей земли, мокрый от дождя, на табличку с буквами и датами, и вспоминал почему-то не Афганца, не его «кольцо», не словечки, не загулы, и даже не драки, а старика-зонщика, пытавшегося утащить алюминиевый провод.

От того остался только советский «железный» рубль с Лениным. От Афганца не осталось ничего, даже медали — её забрали в военкомат…

— А Анна Петровна сказала в тот момент, что необходимо проводить мероприятия не только с учащейся, но и с рабочей молодёжью… — говорил лысый, глядя невидящими глазами в хмарную даль.

— Времени сколько? — спросил Серый.

— Начало четвёртого, — не меняя тона, ответил лысый, и продолжил: — …у нас есть баянист, он механиком плавал на «Геленджике». Не плавал, ходил, он все время поправляет, но это не важно. Он играет так, что душа вот здесь разворачивается…

— Мне идти надо, — сказал Серый и зачем-то добавил: — Извините…

Он повернулся и зашагал в сторону города. В четыре в «Шахерезаде» его ждал Флинт, а перед этим ещё нужно было встретиться с Челло, они договорились пораньше, без десяти минут, пересечься на углу и зайти вместе.

* * *

— Старичок, ты просто прирождённый переговорщик! — похохатывал Челло, шагая рядом с Серым. — Как ты его! А юристы просто онемели от твоего красноречия. Правильно говорили древние: «Aguila non captat muscas» — «орёл мух не ловит»!

Вечерело, все также накрапывал дождь. Облачное одеяло колыхалось над Средневолжском, а вдали, над Волгой, его край свисал прямо в воду и казался черным.

— Кончай, — хмуро буркнул Серый.

За все время переговоров он не произнёс ни слова, только в самом начале сказал Флинту: «Здрассте». Теперь Серый злился на себя — не так надо было.

Не так.

Но ничего изменить было уже нельзя, а сожалеть об этом — глупо. Время ушло. Оно пролетело мимо, как вот эти вот капли дождя, и теперь оставалось только молчать, злиться и слушать трескотню Челло, появление которого вместе с Серым в «Шахерезаде» не просто удивило, а раздосадовало Флинта.

— Серёжа, почему мы не можем поговорить без ненужных свидетелей? — спросил Флинт, косясь на Челло, когда они уселись за роскошно накрытый стол в том самом Белом зале, на этот раз пустом и гулком.

— Потому что здесь нет посторонних, уважаемый. Я представляю интересы господина Сергушёва, — резвился Челло, дёргая себя за бороду, — как его полномочный представитель и юрисконсульт. Позвольте представиться…

— Кончай! — не выдержал Флинт. — Устроил, как всегда, цирк с конями. Не ожидал от тебя, Серёжа…

Они говорили почти час. Челло, к удивлению Серого, оказался очень подкованным во всяких бизнесовых хитростях. Он легко находил доводы и аргументы в ответ на предложение флинтовых юристов, которых тот привёл аж две штуки. Юристы потели, вытирали лысины платками и только переглядывались, когда Челло задвигал что-нибудь навроде:

— В пункт четыре-один договора мы с господином Сергушёвым просим внести дополнение, касающееся процедуры расторжения договора в случае невыполнения покупателем вовремя своих договорных обязательств по внесению всех трёх траншевых платежей. В этом случае мы имеем право не возвращать авансовую сумму.

— Позвольте, на каких основаниях?! — возмущались юристы.

— В качестве репутационных издержек. Плата за моральный ущерб! — припечатывал их Челло и победно топорщил бороду.

Флинт тоже в основном молчал, только медленно мрачнел, опрокидывая рюмку за рюмкой. Серый несколько раз ловил на себе его внимательный взгляд, острый, как шило.

Пауки в итоге не договорились, Челло прокомментировал итоги переговоров именно так. Порешили, что юристы Флинта подготовят проект договора и через пять дней будет новая встреча, на которой его и обсудят.

— Мы начинаем приобщаться к культуре бизнеса! Ещё немного — и дойдёт до цивилизованного делопроизводства и нотариальных контор в каждом офисе! — веселился Челло, прощаясь с юристами. Он протягивал им руку и неизменно приговаривал: — Коллега! Был рад общению.

С Флинтом Челло не простился. Точнее, сам Флинт просто встал и ушёл, ни на кого не посмотрев.

— Он был уверен, — сказал Челло Серому уже на улице, — что сегодня ты возьмёшь аванс, десять штук, или сколько там, девять, тысячу ты уже взял, а он завтра вывезет статую. Кстати, ты её откопал? Она вообще целая? Может быть, там только декапитированный фрагмент?

— Чё? — не понял Серый.

— Отрубленная голова, — снисходительно пояснил Челло, и тут же заскрёбся, задёргался, увлечённый, видимо, какой-то мыслью.

— Ты чё? — покосился на него Серый.

— А пошли его прямо сейчас откопаем! — выпалил Челло и стал в этот момент как ребёнок — глаза горят, губы мокрые, руки гуляют сами по себе.

— Нафига, пусть Флинт разбирается, — покачал головой Серый. — Там копать три дня надо.

— Так любопытно же! — воскликнул Челло. — Пошли, а? Omne initium difficile.

— Чё?

— «Всякое начало трудно».

— Раньше сядешь — раньше выйдешь?

Челло засмеялся.

— Можно и так сказать.

Серый посмотрел на него, усмехнулся и кивнул.

— Ну, давай. Только… Мне в одно место смотаться надо. Встретимся на Ёриках. О-кей?

Челло опять засмеялся.

— Олл райт, мистер Сергушёв.

* * *