Илиотропион, или Сообразование человеческой воли с волей Божественной

Почему мы не настолько благодарны Богу, сколь благодарны своему врачу, который сделал нам удачную операцию? Отлично, говорим мы ему, любезный доктор! Хоть и больно было мне терпеть разрезы твои, но я весьма благодарен вам в надежде быть совершенно здоровым. Мы хвалим того врача, который, искусно извлекая яд ехидны из укуса, умеет воспользоваться им для излечения недугов, и удивляемся ему. Почему же мы не принимаем с радостью ниспосылаемые нам от Бога бедствия и человеческие обиды с целью вразумить нас и обратить на путь спасения? Да будет всем известно, что перед Богом открыты все наши дела и Он знает, ради чего Он посылает то или другое, хотя это и скрыто для нас; мы же тайно ропщем на Бога: «О Господи! Как тяжко Ты наказал меня, невыносимо тяготеет на мне рука Твоя!» Напротив, любезнейший христианин, произнося такие дерзновенные жалобы перед Богом, ты сам очень ошибаешься: не Он жесток и не рука Его тяжела в наказании тебя. Он, обнимая одним взором твое прошедшее, настоящее и будущее, избирает, ниспосылает для тебя, по Своему милосердию, все то, что для тебя есть самое лучшее, хотя это была бы и самая смерть твоей земной жизни, но душа твоя – вечна, и тебе неизвестно, что постигнет тебя в будущем при твоем малодушии и нетерпеливости. Бог желает уврачевать тебя, сделать крепким по духу, а тебе кажется, что Он готовит тебе смертоносную отраву. По слову мудрого, праведник во веки не поколеблется, нечестивые же не поживут на земле (Притч. 10, 30).

Праведник крепок в сердце своем, где ничто не может ни поколебать его, ни устрашить. Он пребывает спокоен духом во всяких бедствиях, постигающих его.

Мир и счастье – в чистоте сердечной

Сенека обращался к любимцу своему Луцилию с такими пожеланиями: «Желаю тебе быть постоянно веселым, да будет всегда радость в доме твоем и не удалится она из него, если только будет она пребывать внутри тебя самого. Всякая внешняя радость не наполнит сердца, она часто наводит скуку или причиняет нечто скорбное, ибо она непостоянна. Не думай, что каждый смеющийся весел; тот только истинно весел и доволен, у кого весело на сердце, у кого сердце мужественно, неустрашимо и возвышается над всем земным»[61]. Действительно, пусть стремится сердце каждого из нас выше всего земного к Богу, высочайшему вечному добру, живя согласно велениям и воле Божьей до такой степени, чтобы ничто случившееся с нами не заразило нас гордостью и не повергло бы в печаль, не сокрушало бы нас, и тогда истинным для нас весельем будет собственное внутреннее сознание, что мы стоим выше утех мира сего и попираем их ногами.

И если с помощью Божьей достигнем мы такой степени духовного восхождения нашего к Богу, то милость Божья ниспосылать будет нам в горькие минуты нашего искушения свою непреодолимую силу для попрания их и породит в сердце нашем истинную и неизменную радость и веселье, по сравнению с которыми мирские утехи и греховные сладости обнаружатся перед нами во всей своей ничтожности, бессилии и мерзости, как недостойные внимания разумного человека и истинного христианина.

Все мирские утехи и увеселения забавляют только внешним образом не душу человека, а его животный организм, и, не будучи управляемы душою, низводят человека до подобия неразумного животного. Иначе смотрит благоразумный человек на нечестивые забавы и увеселения. Об этом свидетельствует Сенека, говоря: «Радость, порожденная духом человека, – верна и крепка, и растет, и даже до зрелого возраста пребывает»[62]. Это и самому разуму понятно, ибо одна добродетель доставляет радость постоянную, вечную, безбедную. Если же случается нечто и печальное для добродетельного, то оно находит на него не иначе, как туча или облака, носящиеся ниже солнца, но нисколько не помрачающие солнечного сияния и дневного света.

Это верный образ сердца чистого, сокрушенного и смиренно преданного воле Божественной. Ибо как высшая твердь небесная, находящаяся выше луны, имеет постоянное светлое пространство, никогда не омрачаемое облаками и землетрясением не колеблемое, никакой буре и никакому возмущению не подлежит и ум человеческий, радушно предавший себя руководству воли Божьей. Такой ум пребывает всегда в тишине душевной кротким, светлым, общительным с другими и миролюбивым. Ничто, приключившееся с ним, не печалит его.

Муж праведный не будет постоянно находиться ни в радости, ни в печали; будет он иметь и дни радости, и дни печали, сменяющиеся по распоряжению Промысла, и не всегда будет пользоваться днями прохлады. Приятно и таинственно это соединение веселья со скорбью и даже с сильным страданием, так как оно – не что иное, как только внутренний покой и мир, и согласие ума с Промыслом, а нравственного величества – с кротостью.

Всего этого не имеют неразумные и злобные люди. Внутри них воюют и сопротивляются друг другу разные страсти, ими же самими порождаемые, которые возбуждают и умножают в их уме и сердце целые легионы и полки печальных и неприятных помыслов.