Иллюстрированный роман

Почти всю ночь Пандора не отходила от пострадавших. Никто не знал, как им помочь. Перед отъездом Алексиус с сомнением порекомендовал давать им обильное питье и не допускать переохлаждения. Пандора, как могла, следовала этим рекомендациям.

Хуже всего было состояние Архия. Молодого солдата постоянно рвало, его бил озноб, а тело горело. Он бредил и часто просил воды.

— О, великий Гермес! О, Акакет! — повторял Архий, с трудом переводя дыхание. — Смилуйся! Сжалься надо мной! Прости!

Пандора пыталась успокоить его, но юноша ничего не слышал.

Под утро Меланта наконец отправила Пандору спать. Еле добравшись до кровати, девушка бессильно повалилась на ложе, даже не разобрав прическу. Хотелось свернуться калачиком под одеялом и забыть обо всем, что случилось в этот кошмарный день. Но сон никак не приходил. Ее тоже била дрожь. Она уже не понимала, отчего: то ли это студеный зимний воздух, то ли жидкое серебро, ядовитые испарения которого мучали всех свидетелей того безрассудного опыта.

Пандоре было страшно и одиноко. В темноте она невольно тянулась туда, где обычно лежал Алексиус. Но сейчас рука ощущала лишь холодную пустоту. Острое чувство беспомощности и незащищенности пронзало ее сердце. Пандора скривилась в болезненной усмешке. Не о том ли она молила богов вчера вечером? Чтобы Алексиус оставил ее… И вот теперь она одна… В какой-то миг ей представилось, что боги вняли ее молитве и больше она никогда не увидит этого человека. И тяжелое свинцовое отчаяние сдавило ей грудь. Не думать… Ни о чем не думать… Просто найти в себе силы уснуть…

…

Вскоре после рассвета Пандора опять была в асклепионе. Почти все пострадавшие чувствовали себя гораздо лучше. Но Архий так и не пришел в сознание. Пандора выслушала сухой и короткий отчет Меланты о прошедшей ночи и велела служанке идти домой. Затем отправилась на кухню и распорядилась приготовить куриный бульон.

Когда Пандора очередной раз проходила мимо Архия, она услышала тихий стон. Девушка встрепенулась и подошла к больному. Он смотрел на нее потухшим, измученным взглядом, но взгляд этот был внимательным и осознанным.

Художник Валерий Шамсутдинов

— О боги! Ты пришел в себя! — воскликнула Пандора, присаживаясь на край постели.

Архий шевельнул губами.

— Что? — с тревогой спросила девушка.

— Я должен сказать… признаться… — с трудом прошептал солдат.

— Лежи спокойно. Все будет хорошо…

— Нет… — Архий закашлялся. — Я должен…

Пандора положила ему руку на лоб и невольно поморщилась. Жар и не думал спадать.

Архий поманил ее пальцем. Девушка постаралась ободряюще улыбнуться и склонилась над ним.

— Гермес… Герма…

— О чем ты? — испуганно спросила Пандора, но тут же одернула себя и изменила тон. — Тебе не нужно сейчас разговаривать! Отдохни.

Архия снова стал душить кашель, но он нашел силы прошептать сквозь хрип:

— Это я… Это кара богов… Гермес покарал меня…

— Нет! Боги любят и берегут тебя! Ты обязательно выздоровеешь! И мы принесем петуха Асклепию! Вместе!

— Та герма… — продолжал хрипеть Архий. — Возле вашего дома… Это я…

Пандора вздрогнула и недоверчиво замотала головой:

— Нет… Тебе приснилось! Это видение, ты просто бредишь!

— Гермес явился ко мне ночью… — продолжал настойчиво хрипеть Архий. — Это я… Это моя вина… Прости, госпожа…

Его опять скрутило приступом удушающего кашля.

Пандора растерянно смотрела на солдата, не в силах подобрать слова.

— Но зачем? Зачем? — невольно вырвалось у нее.

— Это он… Он заставил меня… — Архий задыхался, с трудом глотая воздух.

— Кто? Кто?!

— Он обещал… Он говорил…

— Кто это был?! — почти кричала Пандора.

Лицо Архия скривилось в болезненной усмешке:

— Ты сама знаешь, кто…

— Нет! Я не знаю!

Пандора схватила Архия за руку, тот зажмурился. Судорога свела его тело. Он свесился с кровати, и его вырвало зеленой желчью в торопливо подставленный девушкой сосуд. Свинцовая бледность разлилась по лицу.

— Архий! Архий! — звала его Пандора.

Он открыл было рот, силясь что-то сказать, но внезапно застыл, с ужасом уставившись куда-то позади нее. Пандора невольно обернулась: на стене, на потрескавшейся штукатурке была выцветшая, потускневшая фреска, изображавшая обнаженного юношу в широкополой шляпе. На лице его застыла хитрая пренебрежительная усмешка, в руках он держал жезл-кадуцей, а на белых мускулистых ногах красовались золотые сандалии, увенчанные короткими крыльями.

Пандора вздрогнула и повернулась к больному. На нее не моргая смотрели потухшие глаза. Пандора стиснула губы, сдерживая невольный крик, и торопливо прильнула к груди юноши, пытаясь уловить стук его сердца. Ничего… Несколько долгих мгновений Пандора глядела на безжизненное тело, затем протянула руку и положила пальцы на широко распахнутые веки. О, великий Гермес! Пощади этого бедного юношу! Пусть его путь в подземном царстве Аида будет спокоен и легок…

— Всемогущие боги! — чей-то голос заставил Пандору вздрогнуть.

Девушка обернулась. Молодая рабыня с восторженным любопытством смотрела на остывающее тело Архия.