Иллюзия бессмертия

не замеченной. Узнай отец с братьями, что она ходила к Урсуле –

достанется ей на орехи.

Обещание Вайолет дала опрометчиво. Просто думала, что это

последний шаг, отделяющий её от заветной мечты, но на следующий

день ведьма сказала прийти снова, а после этого снова – и так

продолжалось целую неделю, пока не наступило полнолуние.

До рассвета Вайолет ждала, что вот-вот тело станет выгибаться и

покрываться длинной шерстью, а когда поняла, что опять у неё ничего

не вышло, ярясь и гневаясь, помчалась к ведьме, чтобы бросить ей в

лицо горькие слова обиды.

Только старая обманщица сама ждала её. Да не просто ждала.

Встречала с горящими факелами, воткнутыми в землю по кругу.

– Встань в центр, – ткнула Урсула тощим пальцем в нарисованное

на земле кольцо с рунами.

Не посмела Вайолет ослушаться. То ли по глупости своей вдруг

бесстрашной стала, то ли до последнего надеялась, что поможет старуха.

– Огонь чуешь? – гаркнула ведьма, да глянула так, что мурашки

толпой по коже.

– Чую, – выпалила Вайолет. Да и как не чуять, коли жар от него

такой шёл, что платье скинуть хотелось да босой в росу холодную войти.

– Руну огня найдёшь в кругу стихий? – прищурилась Урсула.

Её и искать не нужно было. Среди сотен знаков, нарисованных на

земле, Вайолет почему-то ясно видела только один. Пылал он в глазах

девушки багровой заряницей, тлел рдяным жаром. Зачем руку к руне

потянула – и сама не поняла, только вспыхнула она белым светом, и

факелы погасли все до единого.

– Учить тебя буду, – погремела посохом Урсула и, тихо ворча,

пошла к дому. – Чего встала, дурында? В дом пошли. Чаем напою. Силы

много, ума мало! Тоже мне – светлая хранительница. Рохр… Тьфу.

Баловник бросил в лицо девушки хвойным духом, спутал тёмные

кудри и, юркнув вниз, шаловливо задрал подол туники. Ветер мягким

толчком ударил в спину девушки. Обернувшись, она сердито хлестнула

прутом воздух:

– Чего увязался за мной? Возвращайся к Урсуле да передай – мне

соглядатаи не нужны! Сама из лесу выберусь.

– Ах так! – топнув ногой, Вайолет ладошкой поймала силу ветра, а

другой потянулась к стихии земли. – Будешь знать, как дразниться, –

мстительно связала узлом потоки она.

Упал ветер к ногам волшебницы, заскулил собакой покорной.

Придавила его Мать-Земля силищей своей неизмеримой, скользким

полозом по траве пустила.

Только не в характере Вайолет было долго сердиться на ветерок.

Проучила – да и ладно, пусть знает, что не одна Урсула с ним сладить

может.

– Поднимайся уж, – сменив гнев на милость, вздохнула Вайолет,

отпуская озорника. – Ты бы, вон, с листьями поиграл, что ли? Зачем

злишь меня?

Ветер, обижено дунув девушке в ухо, тут же нырнул в кусты и,

сорвав с веток паутинку, понёс её к верхушке ясеня вместе с

перепуганным пауком.

– Ох, и накажу тебя однажды, – покачала головой Вайолет. –

Привяжу тебя к небесной руне да заставлю до полича* вокруг самой

высокой сосны крутиться. Узнаешь тогда, как мелочь бессловесную

стращать!

Выбросив паучка, ветер взмыл в небесную синь, разгоняя

одинокие тучки, которым его баловство уж точно никакого вреда не

приносило.

Вайолет поймала в ладошку поджавшее лапки насекомое,

забирая себе его страх.

– Беги, дурачок, – опустила его в высокую траву она. – Плети

дальше свои сети.

Девушка уж было собралась идти дальше, как вдруг взгляд упал

на странное растение. Может, в другой раз и не глянула бы вовсе, мимо

прошла, потому как тонкий чёрный стебель от земли и не отличить

было.

За столько лет не видала Вайолет в лесу ничего подобного. Травы

собирать Урсула её тоже учила. Била по земле посохом, трясла головой

своей седой, да, кряхтя, приговаривала:

– От любой хвори лекарство под ногами растёт, знай только

какое от чего да пользуйся. А невежды всё колдовство в моих зельях

видят! Ан нет никакого колдовства – Древо Мира всякую травку светлой

силой своей живительной питает, только знания о том не каждому

дарует.

Всегда удивлялась Вайолет, считая дар колдуньи нечистым и

темным, за что покровители Небесных Чертогов ведьм благословением

таким одаривают? Только и тут Урсула озадачила девушку –

оказывается, никогда не пила старуха силу лесную, жалела комаху

сирую, деревце засохшее, жизнь превыше всего ценила. Было ведьмам

волею небесных заступников подвластно видеть то, что не дано другим.

И были они теми, с кем говорили Боги Вышние на одном языке:

хранительницами священных знаний – ведающими матерями,

целительницам и знахарками.

Вайолет присела в траву, разглядывая странную находку: тонкий

чёрный стебелёк был покрыт мелкими ворсинками-иголочками. И,

наверное бы, девушка посчитала растение засохшим, если бы не

заметила на стебле темной коробочки и шевеления закрученных вокруг

неё усиков.

Решив, что диковинный цветок следует показать Урсуле, Вайолет

протянула руку, чтобы сорвать его, но в этот момент коробочка резко

распахнулась, и девушка, громко ойкнув, мгновенно отпрянула назад. Из

чашечки на неё смотрел глаз. Конечно, утверждать с абсолютной

уверенностью, что это был глаз, Вайолет не могла, да только ничего

другого на ум не приходило, глядя на большой зрачок, плавающий в

серой, похожей на студень субстанции.