Именем Федерации!

Отец Ансельм на время потерял дар речи. Он силился достойно ответить Гемму, этому наглому выскочке, решившемуся оспаривать прописные истины, но никак не мог подобрать нужных слов.

— Почтенный Сартор, — задал между тем еще один вопрос Корнелиус, — но я полагал, что мы направляемся на некую Сегнецию, а оказались почему-то далеко за пределами… м-м… галактики.

— Вам не откажешь в сообразительности, Корнелиус. Дело в том, что Сегнеция находится гораздо ближе к центру галактики и скрыта множеством звезд от звездной системы планеты Пальнеро, с которой мы не так давно стартовали. Поэтому, чтобы путь получился много короче и во избежание лишних сложных расчетов и множества прыжков, мы вышли за пределы Млечного пути и вскоре совершим прыжок прямо к нужной нам звезде.

— Понятно. Ну что ж, уважаемый Сартор, благодарю вас за потраченное на нас время.

— Не за что. Приятного времяпрепровождения, — кивнул Гемм и отключился.

— Какой кошмар, проклятый мир безбожников! — спустя некоторое время выдавил, наконец, отец Ансельм. — Нет рая… Ничего нет, кроме проклятых звезд и планет! Корнелиус, умоляю, скажи, что все это сон.

— Как я могу, если ты видишь все собственными глазами, — дернул плечами Корнелиус.

— Но такого не может быть! Все, во что я верил, пошло прахом… А Господь? Где он, маг? Неужели его тоже нет? — прошептал отец Ансельм.

— Есть, должен быть! — уверенно сказал Корнелиус. — Кто-то ведь создал планеты, звезды, галактики, вселенную наконец… Но он, скорее всего, не то, чем мы себе его представляли. Послушай, святой отец!

— Что, что такое? — встрепенулся монах.

— А может, Господь есть все это? — повел рукой маг. — Может, он сама вселенная?

— М-м, — засомневался отец Ансельм. — Знаешь, в твоих крамольных речах есть некий смысл.

— Конечно, он есть! — загорелся Корнелиус. — Господь — это все, что нас окружает, он породил мир и нас в том числе. Он управляет всем, все чувствует и знает. И он могущественней, чем то представлялось нам раньше!

— Да, ты прав, колдун, — немного приободрился отец Ансельм. — Что случится плохого, если мы несколько расширим мир и перенесем Господа с небес в вечный и беспредельный мрак вселенной? И что, собственно, такого в том, что миров не один, а неисчислимое множество? Ничего! И даже наоборот — это прекрасно! Великое единство многообразия как проявление божественной мудрости.

— Да, да! — с жаром согласился Корнелиус. — Но знаешь, если мы вернемся, тебе вовсе не стоит распространяться ни о чем подобном.

— Но почему? — вскинул брови отец Ансельм.

— Потому что тебе непременно будет уготовано место на так любимой тобой дыбе рядом со мной.

— Но о подобном открытии нельзя молчать!

— Кому есть дело до твоих великих открытий? — только и отмахнулся Корнелиус. — Людям вовсе не нужна Истина, а все новое настораживает или пугает. Людей вполне устраивают их верования — с ними спокойно и просто живется.

— Как ни печально, но ты прав колдун, — повесил плечи отец Ансельм. — Но погляди! Мы, кажется, куда-то движемся! Господи, какая красота!..

Отец Ансельм и маг уставились на экран, в неимоверную звездную даль, устремившуюся навстречу им с непостижимой быстротой. Казалось, не звезды летят к тебе, а ты падаешь в сверкающее бездонное великолепие и вот-вот нырнешь в него с головой. Ощутив легкое головокружение, отец Ансельм вцепился одной рукой в спинку кровати, на которой сидел, а другой смял одеяло. А звезды все убегали и убегали в стороны, вверх, вниз, их становилось все меньше, некоторые превратились из ярких точек в ослепительные шары и пронеслись мимо, еще и еще, и не было этой круговерти ни конца ни края. И вот, наконец, в центре запылала, лохматясь всполохами огненных лент, оранжевая звезда, сместилась и ушла влево. Раскаленными до бела дробинками промелькнули две планеты. Судно, сбавив скорость, приближалось к ярко-голубому шарику, закутанному в молочно-белое кружево облаков.

— Корнелиус, смотри, святой крест! — воскликнул отец Ансельм, указывая на экран дрожащей от охватившего его волнения пальцами.

Там, чуть левее занявшей уже полэкрана планеты, блистала в солнечных лучах крестовина, действительно сильно смахивающая на крест. Эффект портили утолщения посередине и внизу, паутина решетчатых балок и нечто вроде перевернутого зонта наверху.

Маг не ответил, а монах трижды осенил себя крестным знамением и, сложив ладони, забормотал молитву.

Но с приближением корабля стало понятно, что это вовсе не крест, а огромная, сверкающая белизной труба, к которой крепилась вовсе не перекладина, а неимоверно огромных размеров кольцо, все в геометрически правильных наростах. К кольцу были пристыкованы несколько судов разных размеров, казавшихся миниатюрными на фоне гигантского строения.

— Что это? Что это такое? — воскликнул отец Ансельм, судорожно впившись пальцами в плечо мага.

— Боюсь ошибиться, но, думаю, нечто вроде космического города, — поморщился от боли Корнелиус, освобождая плечо.

— Город? — едва слышно повторил отец Ансельм и, пресыщенный впечатлениями, без чувств растянулся на кровати.