Иметь и не потерять

Потом были собаки молодые: Ангарушка и Князь. Песик был толковый, заметный, но мне не довелось с ним поохотиться: в шесть или семь месяцев заболел он чем-то, может, энтеритом, тогда этой болезни еще не знали, и отошел. А Ангара уже в восемь месяцев брала соболя. Уходил я как-то с Тегуса, а Леха Слинкин, промышлявший вместе со мной ловушками – своих собак у него не было – оставался до конца года, и попросил у меня Ангарушку. Подумал я: «Мужик он надежный, охотник добрый, пусть покрепче натаскает Ангарушку. А ему говорю: если что с собакой случится, я тебя где угодно разыщу… Оставил ему суку – и не пожалел. Леха с Ангарушкой за три недели больше трех десятков соболей взял! Для него удача, и для собаки добрая школа. Сколько я с нею после добывал соболей – на память не сосчитать. Она спасла меня и от медведя на испытаниях. Да завистники отравили…

Потом у меня был Юкон – добрый кобель. Но больше по тому времени запомнилась Найда – русско-европейская лайка Саши Болотского – охотника из нашей секции. Попросил он меня натаскать молодую собаку – самому ему и некогда было, и опыта натаски недоставало. Отдал он ее мне на два сезона. В первые же дни охоты кинулась Найда к раненому соболю – он и впился ей в мочку носа. Визгу было на всю тайгу. И так, и сяк собака вертелась, а зверек держался мертвой хваткой и ни в какую. Пришлось разжимать зубы хищника ножом – с порванной мочкой собака – не собака. После этого Найда затаила дикую злобу на соболей: все бросит, если свежий след соболя найдет. А где только она их не отыскивала! Уму непостижимо! Брать в зубы больше ни белку, ни соболя не решалась, но упускать ни одного зверька – не упускала. По три-четыре соболя я с нею добывал в день. Два года довелось мне промышлять с Найдой. Уникальная была собака. Уговаривал я Сашку продать ее мне – ни в какую: уперся, и все. Забрал он Найду: хозяин – есть хозяин, а толку должного не дал. На охоту он почти не ездил – был привязан на заводской работе: слесарил, а какой у слесаря отпуск – три недели. За это время не напромышляешь. Да и угодий своих Болотский не имел. Найда стала у него убегать из дома, бродяжить, да так и сгинула где-то.

Тут, у Генки Кандаурова после его смерти собака осталась.

Здоровый мужик был, а напала на них с товарищем во время рыбалки, у озера, кучка шпаны, избили до полусмерти. Он так и не смог оклематься после этих побоев.

Я и забрал его лайку – Тынду. Была она от собак хантейских кровей. Сейчас лаек с такой древней наследственностью нет: это мечта любого охотника-промысловика. Я все время хотя бы что-то близкое к тому искал – все напрасно. Работница была эта Тында, не передать! Послушная, преданная – до самопожертвования. Диплом первой степени имела по пушному зверю. Тринадцать лет прожила у меня Тында и потерялась. Охотились мы еще по чернотропу на косуль, а в загоне кроме них кабан оказался. Тында и ушла за ним. Сколько ни звал, ни искал: и пешком, и с другими собаками – не объявилась.

Я взял Кукшу щенком, с родословной от моих собак. Вырастил, натаскал – работала добротно. От нее родилась Тюля…

Если перечислять всех собак, которые прошли через мои руки и промысел, вряд ли это будет интересным. Вот сейчас у меня доживает свое Туман – зверь, а не кобель. Почувствует кровь – свирепеет. Как-то в вольере, при испытаниях по кабану, разорвал зверю пах. Вцепился в него, и что только мы ни делали, даже палку в ход пустили – все напрасно – не могли оторвать от истекающего кровью дикаря. Так и пришлось прирезать кабана, купленного специально для натаски лаек.

А созданная мною секция лаек работала активно. Собрания всегда проводили. Планировали вязку собак. Натаску. Щенков отдавали только в достойные руки. Старались вести породу. А самое главное, почти ежегодно, а иногда и по нескольку раз в год мы устраивали различные испытания лаек: по белке, по кабану, по медведю.

Началась чехарда с перестройкой, сменилось руководство в областном обществе охотников, и я ушел из секции. Постепенно секция захирела. А ведь было время, когда мы участвовали во всех региональных и республиканских выставках и выставлялись неплохо: многие наши лайки завоевывали различные дипломы как по экстерьеру, так и по полевым испытаниям.

Я тогда приобретал зверей для натаски, где только мог: в охотничьих хозяйствах других областей, в зоопарках, цирках и просто у охотников. Покупали мы их на деньги, собранные в складчину. Теперь и складываться почти некому, а в самый пик становления секции только активных охотников было у нас не меньше двух десятков.

Каких только курьезных и опасных случаев ни пришлось пережить при натаске собак в полевых условиях! Особенно при травле медведей.

На первые испытания мы купили медведя в зоопарке.

Не побереглась одна из уборщиц клеток, и медведь оторвал ей кисть руки, и случай его нападения на человека был уже вторым. Держать такого зверя на показ людям запрещено, и обычно от них избавляются различными способами, хотя конец у всех у них один – умерщвление.