Иметь и не потерять

Тропинка замысловато вилась вдоль крутого берега, то сбегая в лощины, то поднимаясь на бугры. Сухогруз Вика узнала по огонькам и силуэту и по неубранным сходням поднялась на борт. Ее никто не увидел и не окликнул. Привычно и знакомо прошла она узким коридором к каюте капитана, стараясь не греметь босоножками по железному настилу.

Дверь открыл Андрей, раздетый, в одних плавках. Вика заметила, как резко побледнело его лицо, в глазах мелькнули мгновенный испуг, растерянность, и тяжелое подозрение скребануло ее по сердцу. Пока Андрей стоял в замешательстве и не мог произнести ни слова, Вика резко распахнула двери и увидела, как что-то белое метнулось за ширму. За ту самую, за которой не раз спасалась сама, когда к капитану неожиданно приходил кто-нибудь из команды.

Отстранив Андрея, Вика, цепенея от страшной догадки, не чувствуя ног, пролетела расстояние от дверей каюты до ширмы и резко сдернула занавеску в сторону – прижавшись к одежде, там стояла незнакомая, довольно привлекательная молодая женщина. У Вики все поплыло перед глазами, упало сердце, ушли мысли, как будто во всем ее теле осталась одна пустота. Она схватила женщину за длинные волосы и стала колотить головой о стенку с такой силой, с таким остервенением, что, если бы не Андрей, налетевший сзади и заломивший ей руки, неизвестно, чем бы все это закончилось. Пока Вика что-то бормотала, вырываясь и кусаясь, женщина убежала. Освободив руки, Вика, с невесть откуда взявшейся жестокостью, начала колотить Андрея по лицу, шее, куда попало. Он, с разбитым носом, исцарапанный, испуганный и покорный, умолял ее успокоиться. Каких только слов ни находил капитан, прося прощения, как ни унижался, все напрасно: Вика ушла решительная и злая…

* * *

Мучительная ночь, проведенная в помещении речного вокзала, тесного и безлюдного, запомнилась Вике на всю жизнь. Многое она передумала, перечувствовала, переоценила. Возможно, впервые поняв по-настоящему и Николая Плахина, и его боль, и его поступок… Предательство в любых его проявлениях – страшное зло. А ведь тогда она предала не только Николая, но и его отца, простого и доброго человека, так нежно относящегося к ней, и судьбу сына, и свою… «Это тебе аукнулись их беды, – со злом думала она о себе. – Ложь, что шило в мешке, где-нибудь да вылезет. Хлебай теперь ту мурсовку, про которую говорила мать. Кусай локти, рви волосы, бейся головой о стенку…» Мысли рождались трезвые, искренние, а в душе копилась такая чернота, такая жажда отмщения, что, заглянув в нее, нормальный человек наверняка бы откачнулся. То, что постоянно лелеяло в ней самолюбие, выплескивалось капризами, поднялось с неуправляемой силой, толкающей потерявшую трезвость восприятия женщину на безрассудные поступки.

Кудлатая, с помятым лицом и покрасневшими глазами, она прибыла в город на попутной машине. Матери дома не было. Исцеловала, измочила слезами она обеих сыновей, изводясь в причитаниях. Эмма едва ее успокоила, испугавшись нервной истерики. А к вечеру, не дождавшись матери, Вика, нарядилась в самое лучшее, что у нее было, и пошла в ресторан.

Ночь она провела на квартире неизвестного мужчины, с которым познакомилась в хмельном танце, а утром мать надавала ей увесистых пощечин.

Как выяснилось позже, прибывший на сухогрузе Андрей, справившись у Клавдии Петровны о жене, всю ночь проискал Вику: вначале по ресторанам, а потом в милиции и просто шатаясь по близлежащим улицам города. Узнав об этом, Вика понадеялась, что он снова придет, станет просить прощения, каяться, но капитан не пришел, видимо, как и Плахин, ударился в пьянку. Дня два Вика выжидала его появления, металась сама не своя, а когда наконец разум поднялся над эмоциями, когда спохватилась и пошла в пароходство, то ей сказали, что капитан Чайков ушел в очередной рейс.

Оскорбленная, обиженная и расстроенная до глубины души, Вика, оставив детей сестре и матери, укатила в соседний город, все же надеясь найти там или отца или что-нибудь узнать о нем. Да и выждать время, сменив обстановку.

* * *

Сведения об отце затерялись где-то на Урале, и Вика, устроившись официанткой в первоклассный ресторан, стала успокаиваться, пребывая на работе по двенадцать часов в сутки, а в дни между сменами, отсыпалась и налаживала быт – она временно квартировала в однокомнатной квартире. Домой Вика посылала деньги и письма, надеясь, что Андрей найдет ее по адресу – приедет и заберет. Но время шло – и никто к ней не ехал. Мать сообщала, что Чайков два раза наведывался, спрашивал о ней и подолгу глядел на крохотного сына, а потом исчез.