Иметь и не потерять

Для держателей, интересующих меня акций Клименко уже не был прямым руководителем, и почти все они без особых уговоров согласились уступить мне свои акции – кто за деньги, а кто, учитывая старые дружеские отношения, бесплатно. Объяснить эту относительную легкость, с которой бывшие начальники управлений и участков расставались со своими правами, можно было лишь их полной неуверенностью в завтрашнем дне, поскольку страну затопил юридический и социальный хаос. Тогда акции едва ли не любых предприятий продавались за «копейки» и, имея деньги, их легко можно было купить, причем с полным правовым обоснованием – по договору купли-продажи. Я же ездил с готовыми бланками, в которые лишь вносились паспортные данные, и все. Нотариально эти бланки не заверялись, да и сейчас не заверяются.

Не продали мне свои акции лишь два человека – их долю я выкупил позже.

В результате моих активных действий к нашим с Лукашовым акциям прибавились купленные, и в общей сумме мы стали иметь около пятидесяти пяти процентов акций «Луча», то есть контрольный пакет оказался у нас. Наступил кульминационный момент в моей предпринимательской деятельности.

* * *

Время шло. Клименко молчал, и я молчал, полагая, что он получил сведения о моей скупке акций у его бывших подчиненных, и не придал особого значения моей самостоятельности. Но все же я побаивался его реакции, и в душе постоянно держался некий сторожок ожидания – а вдруг все обернется полным крахом? Прощай тогда, бизнес! Прощай, прорисованное будущее! Я даже вздрагивал от тех «черных» мыслей, и гасил их сразу, не давая им развиться до неуправляемой тревоги, зная, что любая неопределенность побуждает к выжидательному бездействию, а это в бизнесе всегда опасно.

Исподволь я уже стал надеяться, что все прошло гладко. С прежней аккуратностью я выплачивал Ивану Борисовичу положенные дивиденды и не предполагал, что он «не в курсе» моих сделок с акциями. А летом Клименко наметил совещание директоров всех его фирм в Москве и пригласил на него меня. Поехал я без особой тревоги – делов-то…

Встречи со знакомыми людьми, разговоры, оценки по бизнесу, и опять в отношении меня тихо. Я и вовсе уверился, что все с акциями прошло без осложнений. А после совещания Иван Борисович попросил меня и Павла Михайловича Коркина, который стал его «правой рукой» в Москве, задержаться. «А вы, Штирлиц, останьтесь», – почему-то вспомнилась расхожая фраза из широко известного кинофильма, и защекотало в груди – не по мою ли душу эта полупросьба-полуприказ?

А Клименко, слегка хмурясь, высказал:

– Слушай, Виктор Сергеевич, что-то у тебя производственные показатели снизились и экономика не блещет? Ты имей в виду – я владею контрольным пакетом, и мне недолго директора поменять.

У меня и спина похолодела – я сразу понял, что Иван Борисович ничего не знает про акции, и надо как-то открываться. Тянуть дальше эту двусмыслицу нелогично и опасно – будет только хуже. Но что за этим последует? Гром и молния? Ведь при такой финансовой и административной мощи он может меня просто «раздавить», как букашку? Размазать… В разгоне неуловимых мыслей, в душевном трепете я даже затянулся с ответом, что со мной никогда не было, и Клименко поднял голову от бумаг, посмотрел на меня выжидательно. А, была не была! Решился я, и как головой в омут:

– Да, Иван Борисович, – отвечаю, сдерживая голос, – я подтверждаю, что дела в последнее время идут недолжным образом – показатели падают, но мы стараемся принимать определенные меры по исправлению этого положения. А с тем, что вы можете сменить директора, вряд ли можно согласиться, так как контрольный пакет акций не у вас, а у нас. – Все! Какие-то волны скатились с плеч, освободив напряженное дыхание, а Клименко насторожился:

– Постой, как это у вас? Смотри, сорок пять процентов моих, по одному проценту у Шмакова и Прохоренко. – И начал перечислять всех своих бывших подчиненных, которые имели в сумме те десять процентов акций, выкупленных мной.

– Иван Борисович, – решился я на последний шаг, – извините, но ни у Шмакова, ни у Прохоренко, ни у других акций уже нет – я их давно, почти год назад, выкупил и, поверьте, не думал, что вы до сих пор об этом не знаете.

Клименко поменялся в лице и откинулся в кресле.

– Павел Михайлович (а тот знал про акции), что там у нас по «Лучу»?

– Виктор Сергеевич прав, – отвечает в некоторой растерянности Коркин.

– Как?! – Иван Борисович резко встал из-за стола. – Ты же у меня ответственный за акционирование всех подразделений! Как ты мог допустить это?! – И с матом выгоняет своего заместителя из кабинета. – Завтра ко мне в одиннадцать часов с подробным докладом! – кричит он ему вдогонку. – Кто продал? Когда продал? – А мне: – Идите отсюда! Я вас видеть не хочу.

Потяжелели ноги. В голове тоненький шум. Вышел я из офиса, как побитая собака, и сразу в гостиницу. Мысли об одном и том же: как все же среагирует на мое заявление Клименко? Что предпримет? Зашибет или смирится? Ведь у него в управлении акции предприятий по всей России. Потеря контроля над «Лучом» – мизер. А все же?..