Иметь и не потерять

– Вано Григорьевич, раз понравилось – надо бы рассчитаться.

– Сколько? – спрашивает, а рубль тогда неустойчивым был, и в заказе мы общую сумму не обозначали, договорившись о том, что фонари будут оплачены по факту.

– Тридцать восемь тысяч, – называю я общую сумму. Смотрю, он лицом переменился.

– Что-то, – говорит, – дороговато. Да ладно, договор – дороже денег. – Поднимает трубку и распоряжается: – Даша, занеси-ка мне тридцать восемь тысяч долларов.

Я несколько растерялся – с моей стороны речь шла о рублях, а тут – доллары почему-то. Не на «вшивость» ли меня решил проверить Вано Григорьевич?

Открывается дверь. Бухгалтер на подносе вносит несколько пачек долларов.

– Забирай, – говорит Маниашвили на полном серьезе, – и пойдем отобедаем.

Ясно стало, что не в проверке дело – не понял он меня. В Москве до сих пор еще все в «баксах» считают, а тогда и подавно рубли в деловом обиходе ничего не значили. И я так спокойненько выкладываю:

– Вано Григорьевич, так тридцать восемь тысяч рублей, а не долларов.

– Ха! – восклицает он. – То-то я и думаю, что дороговато!..

Расстались мы тепло, едва ли не друзьями. Жаль только, что жизнь нас так больше и не свела. Лишь в нашем коллективе, на корпоративах, нет-нет да и шутили по этому поводу: самого, мол, Остапа Бендера едва не объегорил.

* * *

В один из выставочных дней рассказывал я заинтересованному журналисту про нашу продукцию и краем зрения заметил высокого мужчину в дорогом костюме, с тростью в руке, широкополая шляпа песочного цвета, низко сдвинутая на лоб, прикрывала верхнюю часть его лица. Мужчина что-то говорил своему ничем не примечательному спутнику, показывая тростью на наши фонари, и в его движениях, манере держаться, фигуре улавливалось что-то знакомое, давно забытое, но оставшееся в глубинах памяти.

Разговор с журналистом мешал сосредоточиться, и я никак не мог вспомнить, где пересекался с этим приметным человеком. «Да мало ли где! За последние годы таких встреч было сотни…» Я отвернулся, продолжая беседовать с журналистом, и вдруг слышу глуховатый, когда-то уже слышимный возглас:

– Витек, ты ли это?!

Глянул через плечо – изумленное лицо, а на щеке знакомый шрам.

– Андрей! Рогов! – с трудом узнал я давнего приятеля, разодетого, как «лондонский денди».

А он сразу же ринулся обниматься.

– Витек! Витек! Это же сколь лет прошло? Десять? Больше? – И начал он засыпать меня вопросами. – Нет, нет, я от тебя так просто не отстану – нашу встречу надо обмыть.

Я еще не понял – рад встрече с Роговым или нет, а он уже тянул меня к выходу.

– Поехали! Поехали!

Понимая, что от Андрея отговорками не отделаться (да и в душе что-то дрогнуло, колыхнуло давнее), я оставил за себя помощника, и мы, держась друг за друга, вывалились на улицу.

– Это мой телохранитель Серега, – представил Андрей своего спутника. – Мы тоже теперь ни «лаптем щи хлебаем». Лови такси, – кинул он телохранителю и снова ко мне с радостной улыбкой: – Рад я, рад, Витек! Это надо же! Нежданная встреча!

Еще две три восторженных фразы, и подкатило такси.

– Поедем в «Космос», – садясь в машину, приказал Андрей шоферу, и снова мне: – Там теперь стриптиз гонят.

Понимая, что шоу-стриптиз – развлечение недешевое, а я за несколько выставочных дней изрядно поиздержался – Москва есть Москва, говорю:

– А денег нам на тот стриптиз хватит? Может, что-нибудь поскромнее выберем?

– Не парься, – отмахнул мои сомнения Андрей, как когда-то в Северске. – Мы теперь богатеи. – Он усмехнулся: – Правда, по сравнению с нищими…

Телохранитель остался в вестибюле, а мы поднялись на второй этаж. Я было сказал Андрею, что и телохранителя не мешало бы пригласить с собой, но он отмахнулся:

– Не стоит поважать. Ждать и охранять – это его работа.

И снова, как в тот давний год, Андрей заказал водки и всяких деликатесов, и мы расслабились.

Рассказал я ему про свой путь в бизнес, про свое житье-бытье, а он мне про свое.

– …Я, Витек, тогда долго на Севере вертелся и своими глазами видел, как растаскивается народное добро. Видел и ничего не мог поделать. Только зубами скрипел да «за воротник закладывал» от бессилия. Понимая, что у меня ни денег, ни таланта предпринимателя нет, другим путем в этот самый, так называемый, бизнес пошел. Сколотил я команду из своих бывших сослуживцев и нескольких местных и начал потихоньку качать деньгу. Где крышевал, а где и силой давил. Другие тянут, а я что, лысый, что ли? Ну и наскреб кое-что, и «прихватизировал», как теперь говорят, пару скважин.

– А в Москве-то как оказался? – полюбопытствовал я, с интересом слушая его рассказ.

– Так я же не один сижу в тех сетях, куда входят мои скважины. Тут у нас основная контора находится, куда ж от москвичей денешься? Приехал кое по каким делам, а живу я в Ханты-Мансийске, хотя и в Москве хату имею…

«Поистине, пути Господни неисповедимы, – подумалось мне. – Вот и иной путь в бизнес обрисовался, полукриминальный. Хотя бизнесмен ли Андрей, или, в его случае, точнее какое-то иное определение? Он же и сам признает, что скважины-то – добро народное? Как тут судить-рядить?..»