IMG_0002

Князь Чарторыский выступил посредником при переговорах между царем Александром и польской знатью. Он стремился убедить поляков, что русский император обеспечит их национальную независимость не хуже Наполеона, что интересы польских дворян ближе к интересам дворян российских, чем к интересам французской буржуазии. Царь Александр обещал дать Польше больше, чем дал ей Наполеон: свободные конституционные учреждения.

Если бы российские войска стояли в Варшаве, как произошло три года спустя, поляки по-видимому не колебались бы. Но в 1811 году польская армия ближе стояла к революции и Наполеону, чем к России и ее правителю. Союз Польши и Франции оказался намного крепче, чем это представлялось в Петербурге. Главнокомандующий польской армией Понятовский тут же выдал Наполеону планы России, как только они ему стали известны.

Теперь Наполеону было ясно, что с войной надо спешить, не теряя даром ни одного дня.

ВОЙНА 1812 ГОДА

Французский министр иностранных дел написал в Петербург французскому послу Лористону: «Говорю это для Вас одного, Ольденбургское дело не имеет значения ни для нас, ни для России: вся суть в торговых интересах и континентальной системе».

Об этом пытался умолчать царь Александр I. Император Наполеон заговорил об этом также после того, как стал во главе полумиллиона солдат. Пока российский посол Куракин в Париже протестовал против Ольденбургского дела, пятьсот тысяч солдат стали медленно подтягиваться по направлению к Великому герцогству Варшавскому.

Как и в случае с эрфуртским конгрессом, поход на

Россию был больше похож на манифестацию, целью которой было укрепить престиж Наполеона там, где он начинал падать, и запугать тех, кто перестал бояться. По Европе стали заранее распространяться невероятные слухи о количестве вооруженных сил французской империи — в этом Наполеон был мастер не хуже, чем русский царь Александр Павлович. Вся разница между ними заключалась в том, что Наполеон использовал это для обмана врагов, а российский император постоянно обманывал сам себя и своих союзников. Российским же патриотам, казалось, только это и было нужно: после войны они называли раздутую численность наполеоновской армии в 600 тыс. человек для того, чтобы количеством пораженных врагов придать вес собственной победе. На самом же деле списочный состав армии Наполеона насчитывал 387 тыс. 343 человека, не учитывая вспомогательных войск в составе прусского и австрийского корпусов, первый из которых насчитывал 20, а второй — 26 тыс. человек. Как обычно, реальный состав армии бывает процентов на десять ниже списочного. Едва ли Наполеон уменьшил свои силы 1812 года, когда впоследствии на острове Святой Елены он определил их количество в 400 тыс. человек вместе с союзниками.

Чтобы там ни говорилось, это была самая крупная армия, которую когда-либо выдвигала Франция на одном театре военных действий. Она была почти вдвое сильнее трех российских армий, которые царь Александр сосредоточил на западной границе. В общей сложности они насчитывали 280 тыс. человек, а без учета запасных частей и гарнизонов в полевой армии числилось 200 тыс. человек.

Фантастические слухи о размерах французской армии усиливалось тем, что двигалась она лишь ночью, обходя крупные города. Например, маршалу Жюно было приказано выехать к месту своих частей так, чтобы его адъютанты и прислуга не знали, куда он отправляется. Подобные меры принесли свои результаты. В то же время Наполеон прекрасно знал число и расположение русских войск по точным сведениям о количестве съестных припасов и фуража, которые доставлялись в тот или иной пункт дислокации российских войск. Подобные вещи нельзя скрыть от шпионов-спе-циалистов. Наполеон это прекрасно понимал, а по-

этому ночные переходы его армии были скорее всего рассчитаны на воображение публики, чем на серьезные меры предосторожности. Это доказывает и то, что сам он ехал на войну с показным великолепием. Его кортеж сопровождали сотни и тысячи экипажей: на несколько дней были прерваны сношения между столицей Франции и восточной границей государства, императором были монополизированы все средства сообщения для нужд его двора и штаба. В Германии подняли на ноги население целых областей для исправления дорог, по которым он ехал. Огромные костры освещали ночью его путь и их зарево возвещало о движении императора. Двор в полном составе камергеров, шталмейстеров, пажей и всей женской свиты императрицы доехал до Дрездена, где была назначена встреча Наполеона с союзниками. Здесь он распрощался с Марией-Луизой.

В Дрездене строго соблюдался придворный этикет. Сюда привезли парадный серебряный сервиз и коронные бриллианты, здесь развертывалось показное великолепие величайшей в мире империи, которое должно было ошеломить жителей немецкой столицы.