Имя ветра

– Ни единого белого волоска, говоришь? – он кивнул на задние ноги Селхана. – Если это называется «сплошь вороной», то я Орен Велсайтер!

Я обернулся и увидел, что на левой задней ноге у Кет-Селхана – отчетливый белый носок, доходящий чуть ли не до самого скакательного сустава. Ошеломленный, я подошел поближе и наклонился посмотреть. Носок был не чисто-белый, а грязно-серый. От лошади слабо пахло водой того ручья, который мы несколько раз переходили на последнем отрезке путешествия. Растворители!

– Вот же чертов шим! – сказал я, не веря своим глазам. – Крашеную лошадь мне продал!

– А что, кличка его тебе ни о чем не говорит? – хмыкнул лудильщик. – «Кет-Селхан»? Господи, парень, кто-то над тобой изрядно подшутил!

– Его имя значит «сумрак», – возразил я.

Лудильщик покачал головой:

– Подзабыл ты сиарский-то. «Сумрак» будет «кет-селем», «первая ночь». А «селхан» значит «носок». Его имя означает «один носок».

Я вспомнил реакцию барышника на выбранное мной имя для лошади. Неудивительно, что дядька выглядел таким ошарашенным! И неудивительно, что он так быстро и охотно сбавил цену. Он решил, будто я разгадал его секретик!

Лудильщик, видя, какое у меня сделалось лицо, расхохотался и хлопнул меня по спине:

– Да не парься ты так! Такое время от времени случается даже с лучшими из нас.

Он отвернулся и принялся рыться в своих узлах.

– По-моему, у меня есть кое-что, что тебе понравится. Разреши предложить тебе сделку.

Он обернулся и протянул что-то черное и узловатое, как кусок плавника.

Я взял, осмотрел. Предмет был тяжелым и холодным на ощупь.

– Это что, кусок шлака? – поинтересовался я. – А что, волшебные бобы кончились?

Лудильщик показал мне булавку, которую держал в другой руке. Поднес булавку где-то на пядь к предмету и отпустил. Вместо того чтобы упасть на землю, булавка отлетела в сторону и прилипла к гладкой выпуклости металла.

Я одобрительно цокнул языком.

– Лоденник, да? Никогда такого не видел.

– Ну, строго говоря, это требонник, – будничным тоном ответил он. – Потому что в Лодене он никогда не бывал. Но в целом ты прав. Там, в Имре, полным-полно людей, которые заинтересуются этакой диковинкой…

Я рассеянно кивнул, вертя камень в руках. Мне всегда хотелось повидать тягокамень еще с тех пор, как я был мальчишкой. Я оторвал от него булавку, ощутив странную силу, что притягивала ее к гладкому черному металлу. Ну надо же! Я держу в руках кусок звездного железа…

– Как ты думаешь, дорого ли он стоит? – спросил я.

Лудильщик цыкнул зубом.

– Ну, я полагаю, здесь и сейчас он стоит примерно столько же, сколько один чистокровный вьючный мул гершаэнской породы…

Я еще повертел лоденник, оторвал булавку, посмотрел, как она прилипла снова.

– Беда в том, лудильщик, что, ради того чтобы купить этого коня, я занял денег у одной опасной женщины. И если я не продам его за хорошие деньги, мне придется очень туго.

Он кивнул:

– Если ты возьмешь за кусок небесного железа такого размера меньше восемнадцати талантов, то считай, ты прорезал дыру в своем собственном кошельке. Его охотно купит ювелир или какой-нибудь богатей, жаждущий новизны.

Он многозначительно постучал себя по носу.

– Но лучше всего, если ты отправишься в университет. Лоденник очень ценится у артефакторов. И у алхимиков тоже. Если найдешь человека в нужном расположении духа, можешь выручить и больше.

Это была хорошая сделка. Манет мне говорил, что лоденник – штука очень ценная, и редкая к тому же. Ценится он не только за свои фульманические свойства, но еще и потому, что в подобных кусках небесного железа зачастую встречаются примеси редких металлов.

Я протянул руку:

– Я готов заключить сделку.

Мы торжественно пожали друг другу руки, но, когда лудильщик уже протянул руку к поводу, я спросил:

– А что ты мне дашь за седло и сбрую?

Я немного опасался, что лудильщик может обидеться на то, что я тяну из него деньги, но вместо этого он лукаво улыбнулся.

– Толковый малый! – хмыкнул он. – Люблю, когда человек не стесняется вытребовать чуток сверху. Ну и что же тебе предложить? Вот, у меня есть отличное шерстяное одеяло. А то еще веревка, хорошая, прочная!

Он вытащил моток веревки из вьюков на ослике.

– Веревку при себе иметь всегда полезно. Да, а как насчет этого? – Он обернулся ко мне с бутылкой в руках и подмигнул. – Отличное авеннийское фруктовое вино. Готов отдать все три вещи за твою конскую сбрую!

– Запасное одеяло мне не помешает, – признал я. И тут меня осенило:

– Слушай, а не найдется ли у тебя одежды примерно на мой рост? А то у меня последнее время с рубашками прямо беда.

Старик помедлил, держа в руках веревку и бутылку, потом пожал плечами и принялся рыться в своих мешках.

– А ты ничего не слыхал насчет свадьбы в здешних местах? – спросил я. Лудильщики – они всегда ухо к земле держат.

– Это у Маутенов-то? – он завязал один мешок и принялся рыться в другом. – Должен тебя огорчить, ты ее пропустил. Свадьба была вчера.