Имя ветра

– Поначалу-то они были довольно добры, – призналась Денна, показав забинтованную руку. – Но та бабка повадилась меня проверять.

Она нахмурилась и откинула за спину свои длинные черные волосы, дав мне возможность как следует разглядеть лиловеющий синяк, тянувшийся от виска к линии волос.

– Ну, знаешь таких теток: старая дева, застегнутая на все пуговицы и со ртом как куриная жопка.

Я рассмеялся, и Денна вдруг улыбнулась – точно солнышко выглянуло из-за туч. Потом снова помрачнела и продолжала:

– Она все пялилась на меня с таким видом… Как будто порядочная девушка на моем месте умерла бы вместе со всеми. Как будто это все я виновата. – Денна покачала головой. – Но она была еще ничего, а вот старики! Констебль меня за ногу лапал! – Ее передернуло. – Даже мэр приперся, кудахтал надо мной, будто и впрямь меня жалеет, но на самом деле он явился только затем, чтобы меня допрашивать. «А что вы там делали? А что случилось? А что вы видели?..»

Негодующий тон Денны заставил меня проглотить мои собственные вопросы так торопливо, что я едва язык не прикусил. Я по натуре любопытен, не говоря уж о том, что я опрометью примчался сюда, в предгорья, именно затем, чтобы расследовать, что случилось.

И тем не менее по тону Денны было ясно, что она не в том настроении, чтобы прямо сейчас отвечать на вопросы. Я вскинул свою котомку повыше на плечо и только тут сообразил кое-что.

– Постой-ка! А твои вещи? Ты же их все оставила в трактире!

Денна замялась всего на мгновение.

– Думаю, ничего из моих вещей там нет, – сказала она так, будто эта мысль ей до сих пор даже не приходила в голову.

– Ты уверена, что не хочешь вернуться и проверить?

Она решительно покачала головой.

– Я всегда ухожу оттуда, где мне не рады, – безоговорочно заявила она. – Все, что нужно, я могу добыть по дороге.

Денна зашагала прочь, и я пошел рядом. Она свернула в узкую улочку, ведущую на запад. Мы миновали старуху, которая вешала шатуна, связанного из овсяных снопов. На шатуне была грубая соломенная шляпа и штаны из мешковины.

– Куда мы направляемся? – спросил я.

– Мне нужно посмотреть, не осталось ли моих вещей на ферме Маутенов, – ответила она. – После этого я в твоем распоряжении. Куда ты собирался до того, как встретил меня?

– Честно говоря, я как раз на ферму Маутенов и собирался.

Денна искоса взглянула на меня:

– Ну и хорошо. До фермы не больше мили. Мы туда придем засветло.

Местность вокруг Требона была пересеченная: в основном густые леса, перемежающиеся скалами. Но за очередным поворотом вдруг открывалось небольшое, но ухоженное поле золотой пшеницы, окруженное лесом или примостившееся в долинке среди черных каменных утесов. В полях трудились хозяева и батраки, засыпанные мякиной и двигающиеся с усталой медлительностью людей, знающих, что впереди еще полдня работы.

Мы шли не больше минуты, когда я услышал за спиной знакомое цоканье копыт. Обернувшись, я увидел небольшую открытую повозку, которая медленно катилась, подпрыгивая на ухабах. Мы с Денной сошли с дороги в кусты: тут едва хватало места, чтобы проехать. Измотанный крестьянин, который сидел, сгорбившись над поводьями, с подозрением покосился на нас.

– Нам надо на ферму Маутенов, – сказала ему Денна, когда он подъехал поближе. – Не подвезете?

Мужик мрачно посмотрел на нас, потом кивнул на задок повозки:

– Я за старое Куранье еду. А уж оттуда придется вам пешком идти.

Мы с Денной забрались на повозку и уселись лицом назад, свесив ноги. Это было не намного быстрей, чем идти пешком, но оба мы были рады возможности отдохнуть.

Ехали мы молча. Денне явно не хотелось что-то обсуждать при крестьянине, а я был рад возможности все обдумать. Я рассчитывал наврать с три короба, чтобы вытянуть из свидетельницы все, что можно. Но это оказалась Денна, и это усложняло дело. Врать ей мне не хотелось, но, с другой стороны, я не мог рисковать, рассказывая ей что-то лишнее. Меньше всего мне хотелось, чтобы она решила, будто я сошел с ума со своими безумными сказками про чандриан.

Так что ехали мы молча. Мне было приятно просто побыть рядом с ней. Вот так и не подумаешь, что девушка с перевязанной рукой и подбитым глазом может выглядеть красавицей, но Денна выглядела. Она была прекрасна, как луна: не безупречна, но при этом идеальна.

Тут крестьянин нарушил молчание, развеяв мои мысли:

– Вон оно, Куранье.

Мы поблагодарили крестьянина и спрыгнули с повозки. Денна повела меня проселком, который петлял по склону холма между деревьями и торчавшими там и сям выступами выветренных темных скал. Денна шла уверенней, чем когда мы вышли из трактира, однако смотрела в землю и ступала очень осторожно, словно не доверяла своему чувству равновесия.

Тут я вдруг кое-что вспомнил.

– Я нашел твою записку, – сказал я, доставая сложенный листок из кармана плаща. – Когда ты ее оставила?

– Почти два оборота тому назад.

Я поморщился.

– А я ее только вчера вечером нашел.

Она кивнула, отвечая собственным мыслям.

– А я все думала, в чем же дело, когда ты не явился. Думала, может, записка выпала или размокла, так что ты не сумел ее прочесть…