Имя ветра

Я достал из котомки яблоко и протянул ей. Роскошные были яблоки: алые как кровь, сладкие, хрустящие. Те самые яблоки, о каких мечтаешь всю зиму, но появляются они всего на несколько недель, осенью.

Денна взглянула на меня с любопытством.

– Я в свое время много путешествовал, – объяснил я, достав второе яблоко для себя. – И много голодал в свое время. Поэтому я обычно ношу с собой что-нибудь поесть. Когда будем устраиваться на ночь, я тебе приготовлю нормальный ужин.

– Он еще и готовить умеет…

Она вгрызлась в яблоко и запила его глотком воды.

– В общем, мне показалось, что я слышу крики, и я пошла назад в сторону хутора. Обогнув утес, я отчетливо услышала крики и вопли. Я подошла еще ближе и почувствовала запах дыма. И увидела сквозь деревья отсветы пожара…

– Какого они были цвета? – спросил я. Рот у меня был набит яблоком.

Денна пристально взглянула на меня, вид у нее вдруг сделался подозрительный.

– А почему ты спрашиваешь? – спросила она.

– Ой, извини, я тебя перебил, – сказал я, проглатывая прожеванное яблоко. – Ты сперва дорасскажи, а потом я все объясню.

– Я уже и так много всего наговорила, – сказала она. – А ты вот ни словом не упомянул о том, зачем явился в этот богом забытый уголок.

– До магистров университета дошли странные слухи, и меня прислали проверить, правда ли это, – сказал я. Соврал я гладко и уверенно. Я даже не обдумывал эту ложь заранее, само вырвалось. Сейчас, когда мне нужно было мгновенно принять решение, я никак не мог рассказать ей всю правду о своих поисках чандриан. Я не мог вынести мысли, что Денна будет меня считать за помешанного.

– Разве университет занимается такими вещами? – спросила Денна. – Я-то думала, вы там просто сидите и книжки читаете.

– Некоторые так и делают, – признался я. – Но когда до нас доходят странные слухи, кому-нибудь приходится съездить и выяснить, что там произошло на самом деле. Когда людьми овладевают предрассудки и суеверия, они начинают поглядывать в сторону университета и думать: «А кто это тут у нас балуется с темными силами, которые лучше бы оставить в покое? А кого бы это нам бросить в большой пылающий костер?»

– И часто ты такими вещами занимаешься? – она помахала рукой с недоеденным яблоком. – Расследованиями всякими?

Я помотал головой:

– Да нет, просто попался магистру под горячую руку. И он позаботился о том, чтобы я вытянул короткую соломинку во время жеребьевки.

Неплохая выдумка, учитывая, что я сочинил все это на ходу. Она бы даже выдержала, если бы Денна вдруг принялась кого-нибудь об этом расспрашивать, потому что отчасти это была правда. Я великолепный лжец, когда нужда припрет. Не самое благородное искусство, но полезное. Оно тесно связано с актерской игрой и рассказыванием историй, и всем трем искусствам я научился у своего отца, а он был великий мастер!

– Ну и брехло же ты, – невозмутимо сказала она.

Я так и застыл, впившись зубами в яблоко. Я вытащил зубы из яблока, оставив белые отпечатки на алой кожице.

– Прошу прощения?

Она пожала плечами:

– Не хочешь говорить – как хочешь. Вот только врать мне не надо, из ложного стремления успокоить или пустить пыль в глаза.

Я набрал воздуха в грудь, помедлил и тихо выдохнул.

– Мне не хочется тебе врать насчет того, зачем я здесь, – сказал я. – Но я беспокоюсь, как бы ты не подумала чего-нибудь не то, если я скажу правду.

Глаза у Денны были темные, задумчивые и непроницаемые.

– Ну ладно, – сказала она наконец, чуть заметно кивнув. – Этому я верю.

Она снова откусила от своего яблока и принялась жевать, глядя на меня долгим взглядом, не отводя глаз от моих глаз. Губы у нее были влажные, алее яблока.

– До меня дошли кое-какие слухи, – сказал я наконец. – И я хочу знать, что здесь произошло. Собственно, это и все. Я просто…

– Послушай, Квоут. Прости меня, – Денна вздохнула и пропустила свои волосы сквозь пальцы. – Не надо было на тебя давить. По правде сказать, это не мое дело. Я же знаю, что такое иметь тайны.

Я едва не рассказал ей все как есть. Все-все: про своих родителей, про чандриан, про человека с черными глазами и кошмарной улыбкой. Но я побоялся, что это будет выглядеть как увертки ребенка, пойманного на лжи. Поэтому я избрал путь труса и промолчал.

– Так ты никогда не найдешь свою истинную любовь, – сказала Денна.

Я очнулся от своих мыслей и растерянно переспросил:

– Извини, чего?

– Ты яблоко ешь вместе с огрызком, – усмехнулась она. – Сперва объедаешь его все кругом, а потом съедаешь огрызок, снизу вверх. Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так делал.

– Старая привычка, – отмахнулся я, не желая рассказывать ей правду. О том, что были времена, когда мне от яблок только огрызки и доставались, а я и тому был рад. – А что ты имела в виду, когда это сказала?

– Ой, а ты что, никогда в это не играл?

Она взяла свой огрызок и ухватила его двумя пальцами за черешок.

– Задумываешь букву, и крутишь. Если черешок не оторвется, задумываешь другую букву и крутишь снова. И на какой букве черешок оторвется… – у нее он оторвался, – та и есть первая буква имени того человека, в кого ты влюбишься.