Имя ветра

– Я просто не лазил в окно в последнее время, – объяснил я.

Денна небрежно пожала плечами:

– На самом деле глупо с моей стороны было предположить, что ты ее найдешь.

Я попытался придумать что-нибудь, что можно добавить, как-то объяснить то, что она увидела тогда, когда Фела дарила мне плащ в «Эолиане». Но так ничего и не придумал.

– Ты извини, что я тогда обедать не пришел…

Денна насмешливо посмотрела на меня:

– Деох говорил, что ты на пожаре был, или вроде того. Он говорил, выглядел ты ужасно.

– Я и чувствовал себя ужасно, – сказал я. – Не столько из-за пожара, сколько из-за того, что с тобой не увиделся…

Она закатила глаза.

– О да, ты был вне себя от горя, я уверена! Но ты некоторым образом оказал мне услугу. Пока я сидела там… одна… в тоске и печали…

– Ну я же извинился!

– …Мне представился один благородный господин средних лет. Мы побеседовали, познакомились… – Она пожала плечами и искоса посмотрела на меня, чуть ли не сконфуженно. – И с тех пор я с ним общаюсь. Если все пойдет гладко, думаю, к концу года он сделается моим покровителем.

– В самом деле? – переспросил я. Облегчение окатило меня, точно холодной водой. – Ой, как здорово! Давно пора. А кто это?

Она покачала головой, черные волосы упали, заслонив ей лицо.

– Не могу тебе сказать. Он просто одержим секретностью. Он и мне-то своего настоящего имени не называл больше оборота. Я даже и теперь не знаю, настоящим ли именем он мне назвался или нет.

– Но если ты не знаешь наверняка, кто он на самом деле, – медленно произнес я, – откуда ты знаешь, что он благородный?

Вопрос был дурацкий. Оба мы знали ответ, но она все равно ответила:

– Деньги. Одежда. Манера держаться. – Она пожала плечами. – Даже если он всего-навсего богатый купец, все равно это неплохой покровитель.

– Однако не идеальный. В купеческих семьях все-таки нет той стабильности…

– …И имена их не имеют того веса, – закончила Денна, снова пожав плечами, давая понять, что она все понимает. – Ну, полкаравая все же лучше, чем ничего, а мне надоело ничего не иметь.

Она вздохнула.

– Я уж и так, и этак его заманивала. Но он такой верткий… Мы ни разу не встречались дважды в одном и том же месте, и никогда – на людях. Иногда он назначает встречу и вообще не приходит. Не то чтобы со мной такого никогда прежде не бывало…

Денна пошатнулась – камень вывернулся у нее из-под ноги. Я подхватил ее, и она вцепилась мне в руку и плечо, чтобы не упасть. На мгновение мы прижались друг к другу, и я как нельзя более отчетливо ощутил близость ее тела, прежде чем она вновь обрела равновесие.

Я поставил ее на ноги, и мы отстранились друг от друга. Однако и после того, как Денна выпрямилась, ее рука ненавязчиво осталась лежать на моем предплечье. Я старался не делать резких движений, как будто на руку мне села птичка и я изо всех сил стараюсь ее не спугнуть.

Я подумал было, не обнять ли ее за талию – отчасти ради поддержки, отчасти по другим, более очевидным причинам. Но тут же отказался от этой мысли. Я еще помнил, с каким видом она говорила о констебле, который лапал ее за ногу. Если она и на меня так же отреагирует, что мне тогда делать?

Вокруг Денны толпились мужчины, и из наших с ней разговоров я знал, каким утомительным она это находит. Мысль о том, чтобы повторить их ошибки только оттого, что я не знаю другого способа себя вести, была для меня невыносима. Нет уж, лучше не рисковать ее оскорбить. Лучше вообще не рисковать. Как я уже говорил, есть большая разница между бесстрашием и храбростью.

Мы шли по дорожке, которая петляла туда-сюда, взбираясь на холм. Все было тихо, только ветер шелестел в высокой траве.

– Значит, он скрытен? – мягко спросил я, опасаясь, что молчание вскоре сделается неловким.

– «Скрытен» – это просто не то слово! – ответила Денна, закатив глаза. – Один раз какая-то женщина предложила дать мне денег за сведения о нем. Я разыграла дурочку, а потом, когда я ему об этом рассказала, он объяснил, что это было испытание: он хотел проверить, можно ли мне доверять. В другой раз какие-то люди мне угрожали… Я так понимаю, это было еще одно испытание.

Этот господин начинал мне казаться довольно зловещим типом: то ли от закона скрывается, то ли от собственной родни… Я уже собирался было сказать об этом, когда заметил, что Денна смотрит на меня с тревогой. Она тревожилась – тревожилась, что я стану думать о ней хуже из-за того, что она потакает прихотям какого-то знатного параноика.

Я вспомнил свой разговор с Деохом, вспомнил о том, что, как ни тяжела моя судьба, ее судьба наверняка куда тяжелее. А с чем был бы готов мириться я сам, если бы у меня была возможность заручиться покровительством могущественного аристократа? На что готов был бы пойти, чтобы найти человека, который даст мне денег на струны для лютни, позаботится о том, чтобы я был сыт и одет, защитит меня от злобных мелких ублюдков наподобие Амброза?

И я проглотил все свои предыдущие замечания и понимающе улыбнулся в ответ: