Имитация науки. Полемические заметки

Итак, если верить Г. Э. Говорухину, имеются две сущности: конкретный политический контекст и формирование власти. И эти две сущности находятся в отношении взаимного участия. Но в чем может принимать участие формирование чего бы то ни было? И в чем может принимать участие какой бы то ни было контекст? Автор явно спутал участие со взаимодействием. По-русски нужно сказать так: формирование власти происходит в определенном историческом контексте, который меняется под влиянием самой власти. Далее. Фраза построена столь топорно, что нельзя понять: можно говорить, исходя из традиций политической культуры, или «взаимное участие политического контекста и формирования власти» протекает исходя из этих традиций. Следующий стилистический ляп: употреблено выражение «формальное управление», что заставляет предполагать наличие какого-то содержательного управления. Но поскольку такового нет, постольку «формальное управление» лишается опоры. Это понятие-пустышка, понятие-фантом. Ну и, конечно, опять нас пытаются охмурить «ожидаемыми горизонтами формального управления властвующего субъекта». Что сия очередная галантерейность означает? И кто управляет: властвующий субъект или кто-то иной? Если верно первое, нужен творительный падеж: управления властвующим субъектом. Если верно второе, то властвующий субъект оказывается совсем не властвующим. Какая же у него власть, если он – объект управления? Разумеется, в столь «длинной» фразе не мог Г. Э. Говорухин обойтись без пунктуационной ошибки. Здесь запятая перед соединительным союзом и явно лишняя. Но продолжим наши филологические изыскания.

«Ожидаемые и привычные действия политических деятелей переносятся в область философских текстов и становятся программами к действиям будущих политиков».

Итак, «действия деятелей становятся программами к действиям». Виктор Степанович переворачивается от зависти в гробу. Налицо, во-первых, тавтология, во-вторых, нарушение управления. Правильно: программа действий. А к действиям существует руководство. Понятен и источник ошибки. На златоуста явно оказала влияние фраза Ленина: «Марксизм – не догма, а руководство к действию».

Следующая фраза тоже неплоха.

«Именно символическое или смысловое пространство власти определяет коридор применения этой власти».

Закономерный вопрос: так «коридор применения» определяется символическим пространством или все-таки смысловым пространством власти? Ответа нет. Понятно, по какой причине. Автор не подозревает о различии между символом и смыслом и посему полагает, что понятия «символический» и «смысловой» тождественны. И он написал бы «символическое, или смысловое, пространство», как того требуют правила обособления. Это пунктуационная ошибка.

Я уж не спрашиваю про то, что такое «коридор применения». После «горизонта ожидания применения термина», «ожидаемых горизонтов формального управления властвующего субъекта», «каузальных критериев власти, персонифицированных с личностными мотивами» вполне отчетливо осознаешь, что задавать такой вопрос не имеет смысла.

Продолжаем цитирование.

«Законной властью понимается то, что символически принимается социальным большинством. Контроль над властью осуществляется постоянно».

Возникает подозрение, что родной язык Г. Э. Говорухина какой угодно, только не русский. Русский человек никогда бы не написал «законной властью понимается». Правильно: в качестве законной понимается (а лучше: признается) та власть, которую принимает большинство.

Наше подозрение усиливается еще и от того, что Г. Э. Говорухин не чувствует в слове «символический» второго смысла: понарошку, не всерьез. Например, «выпил чисто символически» или «символический поцелуй»[280]. Поэтому у него получается такое утверждение: власть – это то, к чему люди относятся как к игре, всерьез не принимают. Да и выражение «социальное большинство» не ласкает слуха. Типичный плеоназм.

Но продолжим чтение.

«Это своего рода социальный курьез, на который обращает внимание Н. Элиас. Власть ограничивается всегда в той или иной сфере. Например, когда король обладал социальной монополией на власть, она оказывалась под контролем широких слоев общества, как подконтрольными становились налоги и применение насилия».