Имитация науки. Полемические заметки

«Вопрос пространства нас интересует именно в связи с возможными социальными, властными перверсиями по его (пространства) поводу. Возможность описания такого рода перверсий, таким образом, находится в ряду социально организованной или социально организуемой территории и представляет возможность проследить институциональные властные взаимодействия».

Понятно, что «вопрос пространства» – типичный канцеляризм. В научном тексте полагается писать «вопрос о пространстве». Возможность описания «перверсий по поводу пространства к тому же «находится в ряду территории». Стиль вполне на том же уровне, что и во фразе «власть рассматривается в вопросе собственности». Возможность к тому же представляет возможность. Очень ценное наблюдение. Но все это, так сказать, мелкие шероховатости изложения. Настоящая головоломка начинается тогда, когда мы пытаемся понять, что такое «социальные, властные перверсии по поводу пространства». Все словари, все справочники указывают, что перверсия – извращение, преимущественно сексуального характера. При чем здесь извращение? В чем оно заключается? И кто извращенец? И откуда автор все это взял? Неужели сам выдумал? Нет ответа… И, подозреваю, не будет.

Читаем дальше:

«Вне городского пространства такого рода взаимодействия могут подменяться межличностными, и тогда от вопроса института власти мы неизбежно придем к вопросу чистой психологии власти (см. глава I) в интерсубъективном пространстве акторов, что отдаляет нас от первоначальной цели. Поэтому, мы полагаем целесообразным вести разговор о методиках, применяемых только в изучении городского пространства».

Выражения «вопрос института власти» и «вопрос чистой психологии власти» в научном тексте неуместны в силу их принадлежности все к тому же канцеляриту. Конечно, «вопрос чистой психологии власти в интерсубъективном пространстве акторов» звучит весьма глубокомысленно. Только права ставить явно лишнюю запятую после слова «поэтому» такое глубокомыслие все равно не дает. И обычно методики применяются при изучении вопроса, а не в изучении. Впрочем, чтобы уразуметь такие вещи, нужна языковая интуиция хотя бы на уровне восьмого класса средней школы.

Следующая фраза:

«Первоначально изучение символики городского пространства началось в исследованиях, как об этом говорит А. Чешкова, “пространственного распределения изначально определенных групп городского населения” (Чешкова, 2000: 21)».

Предложение неудобочитаемо, потому что вводный оборот «как об этом говорит А. Чешкова» явно не на месте. Его нужно было поставить после слова «пространства». Тогда фраза приобрела бы более или менее пригодный для восприятия вид.

Но продолжим приобщение к жемчужинам говорухинского красноречия.

«Данные исследования становятся отражением общего социологического подхода (социологической точки зрения) на город. Город в таком случае “представляет собой селение, т. е. жительство в тесно примыкающих друг к другу домах, составляющих настолько обширное населенное место, что взаимное личное знакомство жителей друг с другом, отличающее сельскую связь, в нем отсутствует” (Вебер, 2001: 335)».

Три четверти текста в цитированном фрагменте – цитата из Вебера, за ее литературное качество Г. Э. Говорухин ответственности нести не может. Но без ляпов все равно не обошлось. Нельзя понять, в каком случае город представляет селение определенного типа. До этого насчет случая ничего сказано не было. Ну и, конечно, опять проблема со ссылкой. Автор указывает на труд Вебера, изданный в 2001 г., но в библиографии фигурируют два таких труда: «Аграрная история Древнего мира» и «История хозяйства. Город». Так из какого источника взята цитата?

Читаем дальше: