Империй призрачных орлы. Как русская епархия в Америке послужила фактором в развязывании Первой мировой войны

Однако эта война между Австро-Венгрией и Россией сразу же показала себя войной междоусобной. Вспомним предостережение Троцкого австрийским социал-демократам, что война между двумя империями «превратилась бы в дикую свалку национальностей и рас друг против друга», в которой бы украинцы, румыны, поляки и евреи двух воюющих империй уничтожали бы друг друга.[369] В этот список в первую очередь следует поставить русинов. Если войну между Габсбургами и Романовыми можно было бы представить символически в виде борьбы двух фамильных гербов, то поскольку у обеих династий был один и тот же герб, а именно двуглавый орел, символизировавший две власти, светскую и духовную, то в этой битве двух христианских империй две главы, растущие из одного тела – когда-то единой христианской Римской империи[370], набросились друг на друга, пока не заклевали друг друга насмерть. И первым телом, две главы которого в этой войне противостали друг другу, оказались русины, униаты/ греко-католики, в религии которых православная литургика (молитва) и мирочувствие были возглавлены католической церковной организацией. Русины, за лояльность которых боролись две соседние империи, разделились в зависимости от культурно-политической ориентации на москвофилов и украинофилов. Если в мирное время эти два направления, особенно на первых порах вполне дружественные и взаимодополняющие, существовали бок о бок, то с усилением холодной войны из-за них между Россией и Австро-Венгрией русины, вроде бы с собственного согласия, но не подозревая всех разрушительных последствий этого, разделились на две враждебные армии, став авангардом империй в борьбе друг против друга. Одна империя тянула их в православие и прорусскость, другая отстаивала униатство теперь уже только украинского направления. Деревенская молодежь разделилась на два враждебных лагеря, где дело доходило до схваток, «иногда кровопролитных». В одних и тех же русинских семьях одни дети считали себя «русскими», другие – «украинскими».[371] С началом Мировой войны и эти два лагеря, военизированные двумя воюющими сторонами, ринулись друг на друга. Русины-украинофилы, воюющие на стороне Габсбургов за Самостийную Украину, которая пока еще была чисто интеллектуальным конструктом, были объединены в особое военное подразделение так называемых «сичевых стрелков»[372], и выступили против русских войск, но с особой ненавистью повели внутреннюю войну против своих собратьев – австрийских русинов, подозреваемых в «москвофильстве». Русофильство этих последних было тоже чисто интеллектуальным конструктом, хотя они и ориентировались на Россию в качестве культурно-языкового образца. Австрийцам же они, в силу этого, представлялись пятой колонной. Это представление овеществилось сразу же после выступления созданной в России Чехословацкой дружины в составе славянской армии генерала Радко-Дмитриева, воевавшего с русской стороны, а также в свете решения главнокомандующего русской армией принимать в ее ряды военнопленных чехов и словаков и других славян, очевидно, и русинов. Другим фактором было образование Бобринским Галицийского губернаторства на австрийской коронной земле в первые же дни после занятия Галиции русскими войсками и начало массового перевода русинов из униатства в православие. На это австрийцы ответили интернированием всех подозреваемых в русофильстве, то есть в пособничестве, реальном или подозреваемом, врагу. Их отправляли в концентрационные лагеря по доносам, под надзором их же собственных единокровных собратьев – украинофилов. И пытали их руками.

Галицийское генерал-губернаторство