Империя духа

Вика ничего не ответила, но он посмотрел внимательно в её глаза и ужаснулся: это были не её глаза. Не глаза Вики. Как будто от Виктории не осталось ничего. Взгляд был отдалённый, с умиротворённостью некоей тоски, но исходящей не от человека, а от какого-то иного существа… И лицо Вики, отражённое в зеркале, чуть ли не приняло какую-то иную форму, похудело, истончилось, точно в гроб клади. Но оно стало красивее. Не нашей красотой, правда.

Наконец, Вика равнодушно сказала:

— Ты что, только что заметил?.. Не беспокойся об этом…

— Как «не беспокойся»! Ты заболела!

И Женя, потеряв свою отстранённость, забегал, зазвонил знакомым врачам.

— Мамаше только не звони, — сухо заметила Вика. — Не волнуй дурочку.

Женю покоробили такие слова: раньше Вика всегда с любовью говорила о матери.

Женя, сам ошеломлённый своими знаниями, отлично знал, что Вика часто была как-то внутренне ошеломлена — в основном из-за жизни и из-за мировоззрения в целом. По этой причине у неё возникали периодические вспышки ярости. Сейчас всё сдуло: и ошеломление, и ярость. Вместо этого — подозрительная неземная тишина, уверенность в смерти и отдалённость тоски. И, кроме того, она истончилась.

К удивлению Солина Вика, правда, с полным равнодушием, согласилась пройтись по врачам. Она не дёргалась и не возмущалась, когда её возили и таскали по очередям в кабинеты докторов. Оказалось, всё в порядке. И почки, и сосуды, и сердце, и так далее. Но один старый, опытно-пузатый врач с холодным блеском в глазах, посмотрев на Вику, испугался. Он даже вскочил со стула и забегал по кабинету.

— Выйдите, — попросил он Вику.

Та ушла, а врач прямо-таки набросился на Солина:

— Вы — муж, называется! Вам что, наплевать на свою жену? Немедленно вести к психиатру! Немедленно! Или я сам позвоню в соответствующее учреждение!

Солин ошеломился.

— Зачем? — только и спросил.

— Да вы же интеллигентный человек! — вспыхнул доктор. — Неужели вы не видите, что она вас вот-вот зарежет?!

Женя вышел из кабинета, покрасневши от злости, разругавшись, обозвав доктора «тоталитарным ослом».

Вика ждала его за дверью, и он, в гневе, рассказал ей всё. Вика снова не очнулась из своего живого гроба. Не удивилась, не возмутилась.

— Что это за проблема, — только и сказала. — Сходим к психиатру. Ну и что?

И пожала плечами так, как будто речь о посещении вороны в зоопарке.

Психиатр сразу взял быка за рога, оставшись наедине с Викой. Вопросы посыпались, как из помойного ведра.

— Сексом с отцом не занимались?

Если — да, когда, в каком возрасте, при каких обстоятельствах, знала ли мать об этом, как совокуплялись — в постели, на стуле, в клозете, на улице, что отец дарил за это — конфеты, куклы, книги и так далее…

Вика ответила равнодушно, что с папашей никаким сексом никогда не занималась.

— А в мечтах?

— Нет.

— Не врите. Этого не может быть.

— Почему же не может быть? Нет ничего невозможного.

— Расскажите о своих сексуальных детских снах и мечтах подробнее.

Вика, как из гроба, рассказала три сновидения.

— Скудно, скудно, очень скудно! — чуть не закричал врач. — У вас что, фантазию обрезали? Вы ещё скажите, что в грёзах своих с Наполеоном Бонапартом не спали? Или примерно с Вергилием? Вы же были образованная девочка, согласно данным!

— Грёзы были, но не с Наполеоном.

— Неважно. Это нормально.

И опять посыпалось. Вике это надоело. Она вдруг встала и вымолвила:

— Вам самому лечиться надо, товарищ доктор. Наслушались своего ничтожного Фрейда. Плюньте лучше на него. И бесы сойдут сразу.

Когда Вика вышла, врач вызвал Солина и сказал, что его жена совершенно здорова психически. И только тогда, придя домой, Солин понял всю серьёзность положения.

…Через неделю Женя позвонил Меркулову. Он не смог удержаться и по телефону высказал Саше свой ужас: произошла какая-то глубокая личностная подмена, словно в Вику вошла некая иная личность, даже существо. Все связи с прежней Викой обрываются, и на свет выходит иное, тихое, но до странности пугающее существо, закрытый для него человек. Это не болезнь, а ветер оттуда. Меркулов выразил сомнение, но они договорились встретиться.

Действительно, прежняя Вика угасала. Уже не стало даже ледяного, отдалённого разговора о врачах, вообще об окружающем мире. Свою работу, всякую деятельность она прекратила. Но в быту, в так называемой жизни вела себя спокойно, нормально, хотя и в молчании. Не было даже призрака или тени безумия. Одна тишина. Как будто вечная тишина вошла в их дом.

— Что с тобой, Вика? — шептал муж.

— Ничего, — был обычный ответ.

Женя колебался, надо ли вызывать мать, отца Вики, даже малышку-дочь. Но помимо прочего он в полной растерянности почувствовал негативную реакцию Вики. Словно имена самых близких перестали значить для неё что-либо. Они прозвучали, как пустой звук. Жене стало страшно. Приезжал знакомый батюшка, но ничего не изменилось. Не обращаться же к дьяволу!