Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

НКВД настаивал, что его паспортные директивы 1938 года не должны распространяться на регистрацию национальности в других официальных документах. Но после 1938 года местные ячейки партии по всему Советскому Союзу и хозяйственные организации в режимных зонах стали проверять документы заявителей для подтверждения их национальности. Н. В. Трушковский из Донбасского региона Украинской ССР, который сам идентифицировал себя как белорус, написал в Совет Национальностей, после того как партия отклонила его заявление о членстве на том основании, что он пытался скрыть свою истинную «нацию» – польскую. В своем письме Трушковский объяснял, что его отец родился в 1883 году в Польше, но женился на православной украинке и из‐за нее «переменил нацию» на украинскую. В 1910 году родители Трушковского переехали в белорусскую часть Российской империи, где он и родился и где жил до 1930 года (пока не переехал в Донбасс). Трушковский заявлял, что, «прочитав работы Маркса», понял: нация – это «исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». (Конечно, это определение Сталина, а не Маркса.) Он объяснял, что его «общность языка и культуры, безусловно, белорусская», что он считает Белоруссию своей «родиной», что он и его братья и сестры всегда записывали себя «белорусами» в официальных документах. Также он подробно рассказал о своей преданности Советскому Союзу, обрисовав свою службу в Красной армии и партийную работу. В конце письма Трушковский жаловался: «Не могу знать, кто я есть по национальности, поляк или белорус». (Любопытно, что он не определял себя украинцем.) Он добавлял: «Для меня безразлично было бы, какой бы я ни был нации – поляк, белорус, еврей… только чтоб обо мне был бы хороший отзыв по работе и чтоб я был преданный до конца своей жизни партии Ленина–Сталина»[1125].

Из письма Виктора Зенкевича в Совет Национальностей от июля 1939 года видно, как работодатели и работники в режимных зонах проводили различие между «советскими» и «иностранными» национальностями. По словам Зенкевича, он родился в 1905 году в Белоруссии, в Асвее (территория бывшей Витебской губернии). Жил он там до 1917 года, пока не переехал в Москву. Его родители тоже родились и прожили всю жизнь в Асвее. Он писал: «До 1916 года и после, поскольку [насколько] мне помнится, вся семья, из которой я родился, числились Белорусами, в таком положении я и считаю себя по настоящего времени [sic!] по национальности Белорус». Проблемы у Зенкевича начались, когда его работодатели запросили у чиновников в Асвее копии его официальных документов (вероятно, свидетельства о рождении). К его удивлению, чиновники из Асвеи сообщили, что он поляк-католик, а не белорус. Зенкевич рассказал, как «отдельные товарищи по службе» поменяли мнение о его праве на самоидентификацию, когда узнали о его якобы польско-католическом происхождении. До переписки с Асвеей товарищи Зенкевича считали его белорусом и даже полагали, что он может при желании назваться русским, поскольку «за 23 года жизни в Москве… воспринял весь быт, нрав и обычаи русского». Но когда обнаружилось, что Зенкевич – представитель одной из диаспорных национальностей, сослуживцы и работодатель обвинили его в сокрытии «подлинной» идентичности[1126].

Эти и подобные письма очень интересовали Верховный Совет и Совет Национальностей, которые рассматривали их в контексте своих собственных споров о национальности и гражданстве. В сентябре 1938 года, вскоре после того как Верховный Совет начал получать такие письма, он поручил своему юридическому отделу изучить разницу между паспортными и переписными правилами регистрации национальности и определить, может ли советский гражданин, отнесенный против его воли к диаспорной национальности, оспорить это решение согласно советскому законодательству. Глава юридического отдела Константин Архипов запросил у НКВД и Совета народных комиссаров копии их паспортных и переписных директив. Также Архипов проконсультировался с факультетом гражданского права Всесоюзной правовой академии – где, в свою очередь, возник спор, может ли лицо, чья паспортная национальность была записана не соответственно его утверждению, подать иск против местных властей[1127].