Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

Позже в том же году факультет гражданского права ответил Архипову, что его эксперты разделились во мнениях на две группы, и прежде всего по вопросу, имеет ли в Советском Союзе национальность индивида правовое значение. Одни отвергали идею иска, поскольку 123-я статья сталинской конституции устанавливала, что «вопрос о национальности не имеет никакого юридического значения и никаких правовых последствий не создает». Они объясняли: иски об установлении факта и в целом-то редки, а уж «иски об установлении таких фактов, которые не имеют юридического значения» просто «не могут быть признаны приемлемыми». Но эти эксперты утверждали, что граждане СССР, чьи паспорта или другие официальные документы содержат «неправильное обозначение их национальности» (не важно, по какой причине), «могут требовать исправления этих неправильностей в административном порядке». Более того, «такое требование подлежит обязательно удовлетворению, ибо национальность в документах записывается исключительно на основе заявления самих граждан»[1128]. Фактически эта группа отрицала идею иска, но поддерживала принцип самоидентификации.

Другая группа экспертов факультета гражданского права утверждала, что «вопрос о национальности в правовом отношении не является абсолютно безразличным», поскольку в Советском Союзе «существует целый ряд норм, касающихся помощи отсталым национальностям, обеспечивающих права национальных меньшинств и т. п.». Эти эксперты отмечали, что для национальных меньшинств существуют квоты по приему в техникумы в больших городах, а также законы об использовании родного языка в судебных процессах. Они делали вывод, что, поскольку «национальная принадлежность» влечет реальные последствия, гражданин имеет право подать в суд для исправления неверной регистрации своей национальности[1129]. Итак, несмотря на разногласия, обе группы экспертов соглашались, что все советские граждане имеют законное право на национальную самоидентификацию. Юридический отдел представил документы по этой дискуссии в Верховный Совет.

Вместе с тем юридический отдел обменивался информацией и с отделом паспортной регистрации НКВД. В феврале 1939 года Иван Серов (один из руководителей этого комиссариата) ответил Архипову по поводу паспортных директив НКВД. Он подтвердил позицию комиссариата, согласно которой если родители получателя паспорта принадлежат к двум разным национальностям и один из них – к «иностранному государству», то регистратор должен записать в паспорт обе национальности. Для иллюстрации этого пункта Серов прокомментировал письмо получателя паспорта, пересланное ему Архиповым. Как отмечал Серов, «национальность Куровскому А. А. – „отец поляк, мать русская“ – в паспорт записана правильно. Куровский в своем заявлении указывает сам, что отец его поляк и сам он родился на территории, отошедшей [в 1920‐е годы] к Польше»[1130]. С точки зрения НКВД, Куровский был сыном «иностранца» и родился на «иностранной территории», а потому был «ненадежен». Тот факт, что по закону он являлся советским гражданином, значения не имел.

К ОКОНЧАТЕЛЬНОМУ СПИСКУ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ

«Вторая» Всесоюзная перепись началась во второй раз 17 января 1939 года[1131]. В последующие месяцы этнографы продолжали обсуждать список национальностей, который вскоре предстояло применять для подведения итогов переписи[1132]. В августе 1939 года Бюро переписи утвердило пересмотренный перечень из 62 наций, национальных групп и народностей, содержавший примечательные изменения. Болгары и греки были из него исключены и перенесены в список национальных меньшинств, а крымские татары – объединены с татарами. В то же время 6 народов, которые в августе 1938 года были причислены к этнографическим группам (вепсы, ижорцы, удэгейцы, уйгуры, цыгане и абазины), были повышены до ранга народностей и включены в основной список[1133].

Когда Бюро переписи закончило обработку данных, оно также составило совместно с этнографами список «главных» национальностей СССР. Черновая редакция была закончена в начале 1940 года[1134]. В первую часть этого списка вошли 35 «наций, национальных групп и народностей», а во вторую – 14 национальных меньшинств (национальностей, «проживающих в основной массе за пределами Советского Союза»)[1135]. Таким образом, этот список поддержал разграничение между советскими и диаспорными народами. Примечательно, что немцы, которые в остальном считались нацией иностранной, были включены в первую часть этого списка благодаря существованию АССР Немцев Поволжья. В объединении национальностей эксперты зашли даже дальше прежнего: мишари, кряшены, тептяри и крымские татары были объединены с татарами, а крымские, среднеазиатские, грузинские и горские евреи – с евреями. Кроме того, аварцы, даргинцы и еще 21 народ были объединены в коллективную этнотерриториальную группу под названием «народности Дагестана»[1136]. Ряд «малых народностей», таких как ижорцы, вепсы, уйгуры, цыгане, был полностью исключен из списка.