Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

Размышляя о сути советского народа, социологи обсуждали отношение между «частями и целым». Эксперты утверждали, что американский народ – «конгломерат» народов, объединенных в «едином буржуазном государстве», а советский – «органическое целое, нечто большее, чем простая сумма его составляющих»[1188]. Советский народ, как и составляющие его нации, оформился в процессе исторического развития. Но советский народ не нация и никогда ею не станет. Это группа, которая в своей наиболее развитой форме принадлежит постнациональному будущему «объединенного человечества». Чтобы идти в это будущее и «прокладывать путь к коммунизму», необходимо уничтожать «остатки» (пережитки) существующего неравенства в культуре и материальном благосостоянии социалистических наций[1189]. Социологи настаивали, что полное слияние наций произойдет в Советском Союзе раньше, чем в остальном мире. Вместе с тем эксперты предупреждали, что этот процесс не следует подгонять: «Настоящий этап отнюдь не является этапом развернутого слияния наций. Его характеризует интенсивное сближение»[1190].

В те годы этнографы, социологи и другие обществоведы также популяризировали свои теории и нарративы о формировании социалистических наций и советского народа среди широкой публики. В новых исторических сочинениях прослеживались корни каждой из социалистических наций СССР. В то же время богато иллюстрированные книги и брошюры описывали дружбу народов с точки зрения той или иной социалистической нации[1191]. Например, в 1974 году в Ташкенте вышла книга, посвященная национально-территориальному размежеванию 1924 года и прославляющая дружбу между узбеками и другими народами СССР. В этой книге все социалистические нации описывались с узбекской точки зрения: глава о русских – «Первые среди равных» – восхваляла русский рабочий класс за помощь, оказанную им узбекам после 1917 года; глава о Казахстане – «Братство на века» – рассказывала об «исторических корнях» узбекско-казахской дружбы и о том, как оба народа консолидировались в нации под эгидой советской власти. Одновременно в массовой литературе другого жанра с большим энтузиазмом обсуждалось будущее слияние социалистических наций в советский народ[1192].

Нарративы о формировании социалистических наций оказались гораздо популярнее тех, что были посвящены их будущему исчезновению или слиянию. В 1920‐х и 1930‐х годах принадлежность к одной из официальных национальностей стала связываться с землями, национальными правами и значительными экономическими и культурными ресурсами; местные национальные лидеры и представляемое ими население выучились говорить на языке национальности и артикулировать свои идентичности и интересы в национальных терминах ради возможности претендовать на эти ресурсы. В послевоенную эпоху, когда паспортная система распространилась на весь СССР, категории национальности еще глубже укоренились в структуре советской жизни. Кроме того, разграничение между социалистическими и иностранными нациями – и та идея, что только первые имеют права на земли и ресурсы, – стало восприниматься как самоочевидное. В этом контексте новые исторические повествования, подтверждавшие особый статус социалистических наций, естественным образом находили аудиторию в национальных республиках и областях.

В то же время предсказания будущего слияния социалистических наций провоцировали враждебную реакцию. Сама идея постнационального будущего угрожала национальным лидерам союзных республик и автономных национальных областей. У них имелись свои группы поддержки, а их претензии на власть, как и их успехи в переговорах с Москвой, опирались на ту идею, что нации наделены правами. Кроме того, нерусские граждане СССР воспринимали и ощущали выбор русского языка на роль средства межнационального общения как русификацию; украинские и другие диссиденты писали об этом в подпольной печати (самиздате), осуждая Россию как колониальную державу[1193]. Сопротивление идее слияния питалось растущим неверием в коммунистическое будущее. Для большинства советских граждан брежневские заявления, что в Советском Союзе построен «развитой социализм», были пустыми словами. По мере усугубления хозяйственного застоя и коррупции становилось все труднее и труднее верить, что СССР движется вперед по шкале исторического развития.

ПЕРЕПИСНЫЕ СПИСКИ И ПУТЬ В КОММУНИСТИЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ