Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

Но следует ли Советской России, «поставившей свое управление на рельсы национального самоопределения», вовсе отвергнуть концепцию колонизации? Такой вопрос задавали Ямзин и его коллеги – и решительно отвечали «нет»[309]. Прибегая к риторике прогресса, они доказывали, что разрушение старых экономических укладов неизбежно. «Чтобы жить, оно [государство] должно развиваться, идти вперед»[310]. Однако эксперты Госколонита настаивали, что колонизация при советской власти «не акт воинствующего империализма» и не колонизаторство со стороны «эксплуататора», а «согласованная с общим планом государственного строительства всего СССР организация земельной площади и хозяйства, как Союза в целом»[311]. Ученые Госколонита, описывая колонизацию как «платформу величайших хозяйственных завоеваний», набрасывали свой план модернизации государства. Оно должно взять на себя «роль хозяина» экономической жизни страны и оценить производительный потенциал всех своих территорий с научной точки зрения, опираясь на квалифицированных экспертов. Ученые объясняли, что цель – «все большее ее [страны] освоение, развитие ее производительных сил», оптимальное использование всех территорий, их «природных богатств и всех хозяйственных особенностей»[312].

Разумеется, Советский Союз отличался от других государств. Чтобы провести черту между ним и европейскими колониальными державами, эксперты Госколонита утверждали, что «советская колонизация» основана на новых отношениях между метрополией и колонией. Они объясняли, что «понятие „колония“ получается у европейских теоретиков колонизации как „лежащая за океаном“» и «служащая хозяйственным и империалистическим целям метрополии»[313]. Российская империя пыталась подражать этой модели: в конце XIX века образованные русские считали, что Уральские горы отделяют Европейскую Россию от ее колоний в России Азиатской. Но Октябрьская революция обеспечила «совершенно новое освещение» колониального вопроса, радикально изменив соотношение между «Великороссией-метрополией» и ее колониями[314]. «Колонизация, как мы ее теперь понимаем в пределах СССР, не есть ограбление частей Союза, бывших колоний, со стороны РСФСР, бывшей метрополии» и не есть «бегство великорусского крестьянина… на сибирский или иной простор» из‐за нехватки земли. Советская колонизация, как объясняли эксперты Госколонита, «вытекает из потребностей самых окраин». Эти эксперты полагали, что роль государства-«хозяина» заключается в том, чтобы координировать потребности колонизованных регионов «с общегосударственными интересами в целом… с интересами союза всех федеративных республик, с интересами всего трудящегося человечества»[315].

Итак, глава Госколонита Ярилов и его коллеги описывали советский проект в универсалистских и гуманистических терминах. Они доказывали, что само деление земной поверхности на «метрополии» и «колонии» нелегитимно, поскольку предполагает существование частной собственности. Напротив, заявляли они, земля – это «единое жилище» и «всякая территория земной поверхности, по какую бы сторону океана она ни лежала», является «достоянием человечества». Вначале государство-«хозяин» должно определить, как лучше всего использовать «обширные массивы свободных территорий» внутри «Союза Советских Республик». В конечном же счете государство-«хозяин» будет управлять колонизацией «в международном масштабе». Эксперты объясняли: «Чем рациональнее и полезнее в интересах человека будет использована эта арена, тем больше – количественно – и тем лучшего – качественно – человека будет на земле, тем выше поднимется уровень человеческой культуры»[316]. По сути, эксперты предлагали свое собственное толкование мировой революции как проекта всемирного развития при поддержке со стороны советской власти.