Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

В апреле 1923 года Алексей Рыков выразил партийную позицию на XII Съезде партии. «Несмотря на свое „техническое“ название, вопрос об административно-хозяйственном делении, или районировании, государства имеет колоссальное, гигантское значение для всего переходного периода Октябрьской революции, для всего переходного периода от НЭПа к коммунизму», – заявил Рыков. На практике районирование означало полную реорганизацию государственных и партийных органов. Рыков утверждал, что режиму не хватает «знания местных условий» для одномоментного проведения в жизнь столь масштабного мероприятия, и называл одобренный ВЦИК проект Госплана «предварительной рабочей гипотезой», которую придется пересмотреть «на основании опыта». Он объявил, что партия решила провести районирование в течение «большого срока», и предложил Госплану начать с размежевания двух экспериментальных регионов[333].

Обсуждения районирования и национального вопроса на партийном съезде поражают стремлением сбалансировать всесоюзные экономические и местные национальные (этнографические) соображения. С одной стороны, партия обвинила видных национальных лидеров (например, чиновника Наркомнаца и татарского лидера Мирсаида Султан-Галиева) в том, что они подчинили советские интересы «местным националистическим»[334]. С другой стороны, партия подтвердила «права наций на самоопределение, право народов на самостоятельное государственное существование» и согласилась с позицией Наркомнаца в отношении неимпериалистического развития. В дискуссиях на съезде постоянно всплывали контрпримеры из практики европейских колониальных держав. Указывая на «такие колониальные государства, как Великобритания и старая Германия», представители партии отмечали «непримиримое противоречие» между «процессом хозяйственного объединения народов» (которое партия считала прогрессивным) и «империалистическими» практиками, которые часто сопутствовали хозяйственному объединению (например, «эксплуатация народов менее развитых народами более развитыми»). Для европейских держав процесс создания колониальных империй «был и остается процессом прогрессивным», поскольку он облегчил «международное разделение труда» и «колоссальное развитие производительных сил», а тем самым создал «материальные предпосылки» социализма. Но в то же время экономическое объединение разнообразных народов «в рамках капиталистического развития» привело к усилению «национального бесправия», «колониального рабства» и соперничества за колониальную экспансию, вылившегося в Первую мировую войну[335].

Чтобы отличить Советский Союз от европейских колониальных держав и от Российской империи, некоторые высокопоставленные партийные руководители призывали проводить «освободительную национальную программу»[336]. Часть из них рекомендовала партии ввести экономические меры для стимуляции промышленного развития бывших колониальных народов. Например, Турар Рыскулов из Туркестана предлагал перевести заводы из Москвы в бывшие сырьевые регионы Средней Азии. Другие выступали за широкомасштабные политические и культурные мероприятия по защите и поддержке «отсталых» народов[337]. Сталин занял вторую позицию, заявив, что экономических мер недостаточно. Согласно Сталину, советский режим обязан был бороться против «шовинизма» доминирующих национальностей, таких как великороссы и грузины.

Сталин предупредил, что позволить одним национальностям процветать за счет других означает воспроизводить «старую специальную систему управления», при которой власть «приближает к себе некоторые национальности, дает им привилегии» и, «приближая одну национальность… давит через нее на остальные». Он привел в пример Австро-Венгерскую империю, которая назначила одни национальности управлять другими, а также Британскую Индию: «Англия решила: чем мне возиться с 800 отдельными национальностями, лучше выделить несколько наций, дать им некоторые привилегии и через них управлять другими». Сталин утверждал, что австро-венгерский и британский подходы имели свои административные достоинства (например, позволяли переключать недовольство подчиненных народов с государства на доминирующие народы), но с советской точки зрения не выдерживают критики[338]. После съезда Сталин начал выступать за такой подход к народам бывшей Российской империи, в котором сочетались представления Госколонита о советской колонизации с представлениями Наркомнаца о поддерживаемом государством развитии, – за программу интенсивного экономического развития в сочетании с программой превращения «феодальных» и «бывших колониальных» народов Советского Союза в нации[339].