Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

Ни Наркомнац, ни Госплан не «победили» в дискуссии о районировании. После XII Съезда партия поручила Госплану курировать районирование двух экспериментальных областей РСФСР: сельскохозяйственной Северо-Кавказской и промышленной Уральской. В то же время партия и новый ЦИК СССР сохранили общую структуру Советского государства в сложившейся форме: союзные республики, автономные национальные республики, автономные национальные области и национальные районы. Важно, что партия и ЦИК объявили союзные республики (например, Украинскую ССР) «суверенными государствами», не подлежащими включению в хозяйственно-административные области, а автономные национальные республики (например, Башкирскую АССР) и автономные национальные области (например, Чувашскую АО) «суверенными в своих внутренних делах» и имеющими право отказаться от включения в хозяйственно-административную область[340]. В августе ЦИК учредил Комиссию по районированию СССР и поручил ей изучить границы существующих национально-территориальных единиц, оценить возможности размежевания дополнительных национально-территориальных единиц и служить посредником в спорах о разграничении[341].

Именно благодаря последующим обсуждениям и этнографическая, и экономическая парадигмы стали частью структуры Советского Союза. Между 1924 и 1929 годами Госплан работал над размежеванием хозяйственно-административных областей как РСФСР, так и союзных республик. Ему приходилось снова и снова урезать свои планы в связи с тем, что руководители автономных национальных республик отказывались включать свои национальные территории в предлагаемые хозяйственно-административные области. Например, в Уральскую область должны были войти Екатеринбургская, Челябинская, Пермская губернии и Башкирская АССР. Но башкирские руководители выступили за исключение свой национальной единицы, и советские лидеры поддержали башкирскую позицию, сочтя ее вопросом национальных прав[342]. Чтобы возместить потерю Башкирии, Госплан включил в эту область несколько сибирских губерний с сельскохозяйственной и лесной специализацией[343]. Это, в свою очередь, разрушило план создания отдельной Западно-Сибирской области. Такие случаи были обычным делом[344]. Первоначальный план Северо-Кавказской области тоже рухнул из‐за местных требований национального самоопределения. На ее месте в 1924 году был учрежден Северо-Кавказский край, включавший первоначально шесть автономных национальных областей[345]. Создание края было компромиссным решением. Он являлся административной единицей, которую составили национальные территории, объединенные региональным экономическим планом, но отчасти контролировавшие свои бюджеты, хозяйства и «национальные дела», включая образование, здравоохранение, судебные и земельные вопросы. В 1925 и 1926 годах по этой модели были организованы также Сибирский и Дальневосточный края.

Госплан модифицировал свои проекты хозяйственно-административного районирования так, чтобы учесть национальный принцип, а ЦИК и партия приспосабливали границы союзных и автономных республик под экономические требования. Народы Башкирской АССР, Украинской ССР и других союзных и автономных национальных республик быстро поняли, что исключение из хозяйственно-административных областей не освобождает их от включения во всесоюзные экономические планы. В течение 1920‐х годов Госплан определил хозяйственную специализацию всех союзных республик, автономных национальных республик и автономных национальных областей. Чтобы гарантировать жизнеспособность этих национально-территориальных единиц как в этнографическом, так и в экономическом и административном плане, комиссия ЦИК по районированию изучала – и чаще всего передвигала – их границы. Во многих случаях этнографической точностью жертвовали во имя общесоюзных экономических (и иных) целей. Этот вопрос я детально исследую в главе 4.

К 1924 году советский режим добился формальной политической унификации территорий в границах СССР. Советские эксперты и чиновники приступили к их концептуальному завоеванию и выработали революционный подход к решению проблемы многоукладности. Кроме того, экономические и этнографические исследования, проведенные для проектов районирования, облегчили интеграцию ресурсов, людей и территорий в единую советскую систему. Но многие проблемы остались нерешенными. В течение следующего десятилетия конфликт между экономической и этнографической парадигмами районирования занимал в советском государственном строительстве центральное место.

Часть II. Культурные технологии управления и природа советской власти

ГЛАВА 3. ПЕРЕПИСЬ 1926 ГОДА И КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ЗАВОЕВАНИЕ ЗЕМЕЛЬ И НАРОДОВ