Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

Другие эксперты предупреждали против наделения счетчиков слишком большими полномочиями: «Произойдет необыкновенная путаница», если счетчики начнут менять ответы респондентов. Максимов признавал: «У одного регистратора будут одни народности в данной местности, у другого – совершенно другие»[416]. Глава Комиссии по проведению Всесоюзной переписи Олимпий Квиткин соглашался, утверждая, что народность – категория субъективная и потому должна основываться на самоопределении респондентов. Один из коллег Квиткина возразил: «А если опрашиваемый скажет, что он мусульманин?» Квиткин ответил: в подобном случае следует «разъяснить, что это вероисповедание, а мы желаем получить твою народность». Но «если опрашиваемый говорит одну народность, то сказать, что ты не принадлежишь к этой народности, а [принадлежишь] к другой, этого права регистратору мы не даем»[417]. Квиткин и Максимов выступали за то, чтобы переформулировать переписной вопрос: спрашивать, «к какой народности себя причисляют», а не «к какой народности принадлежат». Это заставит счетчиков опираться на субъективные показания каждого респондента. Счетчики, как утверждали Квиткин и Максимов, должны будут записывать ответы «с полной точностью», но после завершения переписи этнографы пересмотрят данные и «произведут коррективы»[418].

Некоторые статистики доказывали, что принцип национальной самоидентификации следует понимать как продолжение и расширение принципа национального самоопределения. Можно провести грань между национальностями («туркменами», «украинцами») на основе «объективных признаков», таких как физический тип, язык и быт. Но национальность индивида должна по крайней мере отчасти определяться на основе его или ее самосознания. Статистик ЦСУ Александр Волков наиболее красноречиво обосновал этот довод, объяснив, что «мы политически с начала революции стоим на точке зрения самоопределения национальности» и в ходе переписи этот принцип должен быть перенесен на индивидуальный уровень. Выступая за «субъективные показания», Волков признавал и риск такого подхода. Он предупреждал, что «на разных территориях у нас будет разная опасность», в том числе «различные… очень крупные экономические и другие интересы». Он разъяснял сложности политических противоречий на Украине, отмечая, что меньшинства, такие как болгары, поляки, румыны и евреи, «связаны крупным рядом интересов – выделиться ли в национальный район или быть зачисленным в Украинские районы». Волков признавал, что доминирующие национальности посредством переписи часто реализуют националистические программы, и рекомендовал властям принять меры по защите национальных меньшинств в процессе регистрации[419].

Некоторые эксперты приняли доводы Волкова, но другие указали на случаи, когда национальная самоидентификация и национальное самоопределение не совпадали. Официальный представитель национальных меньшинств заявил, что лишь регистрация «народности по происхождению», а не по самоназванию могла бы содействовать борьбе против «наследия русификации» и против нынешних попыток доминирующих национальностей (например, украинцев) принудительно ассимилировать соседние народы[420]. Однако идея задать вопрос о «национальном происхождении» – что означало сделать «национальные перегородки» «застывшими раз навсегда» – также не нравилась большинству экспертов. Этнограф Максимов доказывал, что такой подход приведет к архаизации: «Дадим картину того, что было десятки-сотни лет тому назад». Он приводил в пример жителей Смоленска: «В XVII веке они были украинцами», но с тех пор стали русскими. Он доказывал, что будет неправильным регистрировать их как украинцев, «руководствуясь историческими воспоминаниями». Подчеркивая «динамическую» природу национальности, Максимов утверждал, что национальная идентичность меняется и будет меняться под влиянием культурных контактов[421]. (Этнографы КИПС, в частности Лев Берг, пришли к аналогичному выводу. Берг изучал группу «малороссов», которые «румынизировались» в результате жизни среди молдаван; люди, которых он опрашивал, настаивали, что они молдаване, хотя их родители и деды были малороссами[422].)